Удар милосердия
Шрифт:
– А я вот до сей поры не знаю, что тогда происходило, – сказал Джаред. Просто так сказал, наугад.
Магистр довольно осклабился.
– Не мудрено! До сих пор тысячи людей блуждают в паутине ложных представлений о событиях рокового года. И лишь тот, кто невредимым вышел из этого горнила битв, злосчастий и предательства, может судить о них непредвзято, И хотя предательство я упомянул последним в ряду, пожалуй, его следовало бы назвать во главе…
– Всякий мятеж есть предательство, – заметил Джаред. Вялость его незаметно расточилась.
– Безусловно. Но там дело обстояло куда как хуже. Северные сеньеры подняли мятеж против нашего
– Он ведь был не из владетелей Вальграма, насколько я знаю. Просто родом из этого города.
– Совершенно верно. Вальграм – герцогский город. А тот человек был рода незнатного, возвысившийся благодаря храбрости на военной службе, и стой поры почитаемый за безукоризненно верного. Увы – это мое личное наблюдение – ничто так не затмевает глаза и знати, и простонародью, как показная смелость. Итак, он вытеснил мятежников из соименного ему города, и прельстившись успехом у черни, сам поднял знамя мятежа. Что самое ужасное – к предателю примкнули не только мужики, но и сеньеры, доселе сохранявшие верность герцогу, или, точнее, видимость ее.
– Например, Гудлейф Дагнальд.
– И, к сожалению, не он один… Неизвестно, что за бедствия ожидали бы впереди наш край, но по неизреченной мудрости Господней, в тот час, когда негодяй, казавшийся честным, пал в пучину греха, грешник раскаялся. Гибих Мьюринг покинул соучастников своих в злых деяниях, и желая испросить прощения у его светлости, примкнул к войску принца Раднора. Дальнейшее известно. Принц одержал убедительную победу, предатель понес заслуженную кару.
– Как я слышал, Вальграм был казнен там же, на севере.
– Точно так же, как и его приспешники. А город Вальграм, за то, что поддержал злодея, лишился своих укреплений.
– Вообще-то это странно… я не о городе говорю. Обычно в подобных случаях правители стремятся преподать некий урок. Почему Вальграма и его приспешников не привели на суд его светлости, почему казнили их не в Эрденоне?
– Мне причины сего неизвестны. Должно быть, потому, что правосудие чинил принц Раднор, а он не может принимать эрдских обычаев близко к сердцу…
– Выходить, его поспешность виной тому, что в простонародье по сию пору Вальграма считают героем и заступником, а Мьюринга – злодеем. Я сам слышал подобные разговоры.
– Простонародье! – краткая реплика Фредегара была красноречивей длиннейших элоквенций.
– И не совпадение ли – укрепления порта Вальграм теперь отстраивает Кайрел Рондинг… Прости, я отвлекся. Ты что-то начинал насчет доктора… как его…
– Лозоик. Он тогда был посредником на переговорах между принцем, Мьюрингом и герцогом. И, несмотря на то, что был занят столь ответственным поручением, нашел время, чтобы написать для меня рекомендательное письмо к секретарю архиепископа Сагиттария. И по приезде в Эрденон я нашел у него приют… а потом был представлен его светлости… но я уже рассказывал об этом.
– Верно. А Мьюринг, стало быть, умер. Кстати, а сколько ему было лет?
– Не то под тридцать, не то за тридцать, я точно не помню.
– А отчего он умер?
– Да заболел, и все… Зачем ты спрашиваешь?
– Я лекарь. Мне следует знать, чем хворают люди… и от чего умирают.
Но магистр о смерти ни говорить, ни слушать
– Однако, вернемся к доктору Лозоику. Я предполагал, что после победы он останется при сиятельном своем покровителе. Это естественно – он оказал принцу столько услуг, и тот его весьма жаловал. Но впоследствии я узнал, что доктор выбрал академическую стезю, и преподает сейчас в Тримейнском университете. Мне для подобного недостает силы характера. Увы! В Эрденоне у меня нет научных противников, но и соратников тоже нет.
Фредегар вернулся к излюбленной теме – своей тяжкой доле. Зная, что рассуждать о сем предмете магистр может до бесконечности, Джаред совсем перестал слушать. У него было ощущение, что он услышал нечто важное. Может быть то, зачем он явился в герцогство Эрдское. А своим ощущениям он привык доверять. Но что именно? То, что относилось к Вальграму и Мьюрингу, он, в общем, знал и раньше. Неужто дело в том тримейнском юристе? Но тогда при чем здесь Кайрел? Возможно, они как-то связаны… В университете Кайрел не учился, это Джаред из общения с ним знал точно. Да и невместно человеку высокого рода протирать штаны на университетских скамьях… Но они могут позволить себе нанять учителей. И Кайрел для военного неплохо знает законы. С другой стороны при его нынешней должности он обязан их знать…
Размышления Джареда прервали Диниш, Матфре и Дагмар. Глава труппы о чем-то спорил с помощником, Дагмар, по обыкновению, помалкивала.
– А если нам вломят? – озабоченно спросил Матфре.
– С чего бы вдруг?
– А не вдруг! Вот скажи, – обратился он к Джареду, и в упор не видя сидящего рядом Фредегара, – лекарю, который состоит, к примеру, при короле, простонародье лечить запрещается?
– Верно. Иначе он лишится места.
– А то и головы!
– Насчет головы не слышал, – сказал Джаред. – Врать не буду.
– Ну хорошо, то есть плохо. Мы увеселяем его светлость – и притом работаем для каких-то мясников! Попрут нас после того из дворца в три шеи, и ладно еще, если горячих не всыплют.
– Во-первых, не так часто мы его светлость увеселяем. А во-вторых, не улавливаешь ты, Матфре, духа времени. Гильдиям и цехам нынче герцог покровительствует. И в том, чтоб представлять для них, поношения нет.
– О чем вообще речь? – осведомился Джаред.
– Приходил, пока мы обедали, старшина гильдии мясников. У них праздник в день святого Мартина. Будет шествие, ряжения всяческие. Потом они быка выставляют городу. Представляешь – гоняют его по улицам и каждый горожанин, взявши дубинку, может бычару бить. Пока не забьют совсем. А после жарят.
– Милый обычай.
– Какой есть. И они всегда нанимают актеров, чтоб представляли для города – в их честь. Гильдия мясников – одна из самых богатых. И теперь они хотят нанять тех комедиантов, что выступают при дворе. так им чести больше будет. И готовы за это платить.
– До дня святого Мартина почти два месяца…
– А мясники – люди основательные. Заранее обращаются, чтоб других найти, если мы откажемся. А Матфре бухтит… договор срывает. И ведь будут еще праздники других гильдий. И церковные! И, как ее светлость, даст Бог, счастливо разродится, тоже будут увеселения. А уж на святках-то как мы развернемся! Нет, в Эрденоне, кабы не зимы эти омерзительные, жить очень даже можно. Кстати, – Диниш уронил, наконец, взгляд на Фредегара, – нам может понадобиться что-то новенькое. Магистр, вы никогда не думали о том, чтоб сочинить миракль, пастораль или что-нибудь в этом духе?