Удар судьбы
Шрифт:
Ну, вот оно, начинается!
— Не рано, Лешенька?
— Не рано. — Лешка демонстративно прибавил шагу.
— Ой, не беги так, — попросила девушка… нет, скорей, женщина — лет Ленке было уже под тридцать, имелся и ребенок — смешной такой мальчишка лет восьми… или девчонка.
Лешка оглянулся:
— Тороплюсь я.
Нет, вообще-то Ленка была бабой красивой — черноглазая, с длинными темно-русыми волосами — «цыганистая», как ее называли бабки. С тонкой талией и большой колыхающейся грудью, она сводила с ума многих парней и разбила уже не одну
— Ой, торопится он, — Ленка хмыкнула. — Я смотрю, уже весь запарился. Попить хочешь?
— Попить? — Лешка обернулся. — А что у тебя?
— Минералка, правда, немножко. Хочешь?
— Не откажусь.
— Тогда подержи.
Передав парню руль, почтальонша вытащила из сумки пластиковую бутылку… как раз такую, какая и нужна была Лешке — перелить спирт.
— Я все выпью, можно?
— Да пей, жалко что ли… Поможешь мне через ручей перебраться? Там мостки узкие.
— Да помогу, конечно. Тебе бутылка не нужна?
— Зачем?
— Так я возьму?
— А, — Ленка язвительно расхохоталась. — Поди, спирт бодяжить?
— Да уж как-нибудь…
Разговаривая, они прошли вдоль старой поскотины и, оставив позади бор, спустились к заливному лугу. Отражаясь в текущем рядом ручье, ярко светило солнце, бледно-голубое небо дышало зноем, а изумрудно-зеленая трава в желтых точках цветов казалась мягким, как одеяла.
— Говорят, ты в институт поступил? Правда? — почтальонша искоса посмотрела на парня.
— В университет, — почему-то покраснел тот. — На факультет социальных наук — бывший исторический.
— Молодец! — женщина улыбнулась. — Это что же, историком будешь, как Владимир Иваныч, учитель наш?
— Ну, — Лешке почему-то сейчас не хотелось вдаваться в подробности.
— Красиво как! — внезапно остановилась Ленка. Лешка согласно кивнул:
— Да, ничего.
— Слышь, Леш… У меня чего-то меж лопатками чешется. Посмотри, а?
— Где…
Опустив велосипед в траву, почтальонша повернулась спиною. Лешка дотронулся до загорелого плеча:
— Здесь?
— Нет, ниже… Да ты молнию-то расстегни, не стесняйся…
Юноша сглотнул слюну.
— И лямки спусти. Вот… Почеши, а? Вот тут, под лопатками… теперь ниже… еще ниже…
Лешка хотел сказать, что куда уж ниже, но — словно язык присох! Еще бы — лифчика-то на почтальонше не было! Пальцы чувствовали тепло шелковистой кожи, скользя по изгибу позвоночника вниз, к…
— Так, так, хорошо… — шепотом командовала Ленка. — А теперь…
Она вдруг резко повернулась, ударив юношу голой большой грудью с налитыми твердыми сосками, обняла, расстегнула рубашку, целуя в губы:
— Лешенька, Леша… Пойдем… Вон, сюда, в траву…
…Высоко в небе таял реверсивный след самолета.
Лешка резко уселся и, помотав головой, потянулся к рубахе:
— Мне пора, Лен… Правда, пора.
Ленка улыбнулась:
— И мне… Приходи вечером, а?
— Сегодня точно не смогу.
— Приходи завтра.
Проворно натянув платье, женщина вновь повернулась спиной:
— Застегни… Ну, до завтра, Алеша…
Лешка счастливо вздохнул:
— До завтра… Стой, ты ж просила через мостки перевести!
— Да ладно, переберусь и сама. Беги, куда там тебе надо.
Лешка все-таки проводил почтальоншу на другой берег, там, правда, целоваться не стали — видно из домов. Лишь простились до завтра. До завтра… Завтра!
Лешка еще никогда не был так счастливо близок с женщиной, как вот сейчас, на лугу. Какая она красивая, эта Ленка! Да и характер вроде бы ничего… Как говорит бригадир Михалыч — йэх!
Помахав на прощанье, Лешка осторожно перелил спирт из канистры, тут же и разбавил ручьевой водой — ну, не болотной же потом разбавлять. Потом поплотней закрутил бутыль пробкой, взглянул на канистру — и громко захохотал, прочитав надпись на небольшой наклейке: «При попадании на кожу, промыть водой и обратиться к врачу». Ну и ну! Вот так спирт, бляха муха — «при попадании на кожу, промыть водой…»
Глава 2
Начало августа. Средняя полоса России
ЧЕРНАЯ СТРЕЛА
— Там еще осталось?
— Спиртяга? Есть маленько. Пей, я не хочу больше.
«…И обратиться к врачу!»
Ну, ни фига ж себе! Случаем, не отравятся помощнички? Не, не должны — бабка Федотиха клялась, что еще ни один не отравился. А вдруг? Самому, что ли; сперва попробовать?
Лешка открутил пробку, понюхал…
Скривился…
Закрыл глаза…
Глотнул быстро-быстро!
И едва перевел дух, вытирая выступившие на глазах слезы, больно уж убойной штуковиной оказалось: бабкино зелье. Еще бы — «при попадании на кожу; промыть водой и обратиться к врачу»!
А, в общем, сойдет — то, что надо. Застегнув рубаху;, Лешка взял канистру и быстрым шагом направился к избе бабки Федотихи.
Федотихи дома не оказалось, а вместо красной бабкиной «Таврии» у веранды стоял синий милицейский «уазик». Спрятав канистру с бутылкой в ближайших кустах, молодой человек осторожно заглянул во двор… и сразу же столкнулся с вышедшим на крыльцо участковым — веселым молодым парнем и чине старшего лейтенанта. Звали его… блин, да как же? Лешка так и не вспомнил. — милиционер представился первым:
— Участковый уполномоченный Бобриков, Иван Иваныч.
— Леха… Э-э… Алексей.
Участковый подмигнул:
— Ты, Леха – Алексей, местный?
Лешка кивнул:
— Почти. Здесь, на практике.
— А! — Участковый, как показалось юноше — радостно — сдвинул на затылок фуражку с разлапистым двуглавым орлом. — Так это ты трактор в болотине утопил?
Тьфу-ты! И этот уже в курсе! Ну, Ленка… Хорошая, конечно, баба, но язык — что помело.
— Не, не утопил, — Лешка мотнул головой. — Застрял просто… А вам, поди, Ленка наплела, почтальонша?