Удар Святогора
Шрифт:
– И что вы хотите за такую услугу?
– Я сделаю все это исключительно из большой любви к вашему царству.
Бывший хан поймал недоверчивые взгляды собеседников и поспешно добавил:
– И конечно, из-за большой нелюбви к моим бывшим соплеменникам.
– То есть вы едете на Русь и изображаете там, что готовите военный поход, поддержанный русскими князьями. Угроза возвращения бывшего великого хана удерживает войско Великой степи от набега на наше царство. Верно? – уточнила царица.
– По крайней мере, год выиграете, – кивнул Картаус.
– Года нам мало, нам
– Я буду очень стараться, но и от вашей способности пускать пыль в глаза многое зависит.
– Это может сработать? – спросила царица, теперь уже у евнуха.
– Может, – кивнул Сирав, – других идей пока все равно нет.
– Хорошо, – царица встала и кивнула беженцу, – действуйте.
Картаус почтительно поклонился и оставался согнувшимся, пока посетители не ушли.
– Не понимают… – Картаус тяжело вздохнул и насыпал горсть гранатовых зернышек павлину, гуляющему неподалеку.
Павлин подошел к предложенному угощению и начал трапезу.
– Понимаешь ли, брат павлиний, людям застилает разум желание получить хоть какую-то надежду, пусть даже ложную.
Павлин склевал еще несколько зерен.
– Когда степняки собирают войско, чтобы идти в набег, это еще можно отвести от себя и отсрочить. Даже когда прибывает посол, чтобы говорить о мире и дружбе, – и это еще не конец, можно интриговать, что-то предпринимать. А знаешь, когда конец? Когда нет уже смысла ничего делать?
Павлин приподнял голову и посмотрел на бывшего великого хана.
– Вот, ты понимаешь, – обрадовался сообразительности своего собеседника Картаус, – когда Золотой петушок прокукарекал – это всё. Значит, враг придет уже очень скоро. Вещица эта настолько древняя и сильная, что уже никто и не помнит, откуда она вообще взялась. Это предсказания сфинксов или Гамаюнов могут и сбыться, и не сбыться. Сигналы же Золотого петушка о войне – это предопределенное событие.
Павлин, видно насытившись, отвернулся и пошел прочь.
– Это правильно, – кивнул степняк одобрительно, – я вот тоже побегу отсюда. Спрашиваешь, зачем я соврал, подарив им надежду? Ну так иначе они меня могли не отпустить вовсе, а теперь еще и платочком помашут на прощанье, удачи желать будут.
Павлин расправил свой хвост и что-то крякнул.
– А то я без тебя не знаю, – расстроенно всплеснул руками Картаус, – я бы тоже лучше в Царьград побежал; на Руси скучно, там рабов нельзя держать. Но тут уж выбирать не приходится, хорошо хоть так ноги унести.
Низложенный великий хан Великой степи Картаус поднялся с подушки.
– Бежал бы и ты, брат павлиний, отсюда, такой мой тебе прощальный совет, – произнес он горестно, – тут скоро станет очень нехорошо.
Глава 29
Варяжский суд
Собравшаяся перед княжеским дворцом толпа деловито шумела, люди переговаривались между собой, ожидая выхода нового князя для решения многочисленных дел. Иванушка вглядывался в лица людей, старался подслушать, о чем они говорят. Разговоры велись разные, бояре и купцы стояли отдельно, простые мужики и бабы – чуть в стороне. Их выслушают, только
– Зерно-то Тривосьмое царство задорого предлагает. Чуют, что нужда у нас; эх, образумил бы их кто…
– А новгородцы совсем обнаглели: при Василисе такого не было, чтобы десятину товара отдать только за проход по их рекам. Десятину! Наглецы, как есть наглецы.
– А новый князь – он ничего, обещал разобраться с этим грабежом новгородским.
– Ха, еще бы, варяги и новгородцы друг друга никогда не жаловали.
– Пусть разбойников изведет, житья от них нет совсем!
– Это тех, где свистун во главе стоит? Да они совсем обнаглели в последнее время – давеча купеческий склад обнесли, всего в версте от города. Ничего уже не боятся!
Крестьяне и простое мужичье больше молчали, особо не надеясь получить от новоявленного князя помощь, но и тут можно было подслушать интересные истории.
– Лично видел его, вот как тебя.
– Брешешь, поди.
– И ничего я и не вру. Вот сам послушай, у меня тогда репа уродилась, большущая. А как ее вытащить? У меня уже спину ломит, бабка моя тоже совсем плоха, сын в войске Ивана-царевича ушел – говорят, что они там все вурдалаками стали, не знаю уже, верить или нет, – а внучка совсем малая еще. Тащим репу, а она не шевелится даже. Бабка моя говорит: давай собаку нашу, Жучку, запряжем как коня. Запрячь-то запрягли, а Жучка сидит на месте ровно и тащить не сильно хочет. Даже кошку впрягли, тоже помощи никакой. Видим, идут путники, а один из них вот тот, кто князем себя объявил. Посмотрел он на нас и посоветовал – еще мышь вам надо, и будет хорошо.
– Глупость, какой с мыши прок…
– Вот я так же говорю: шутит, мол, путник, а бабка моя заладила: у него вон рога на шлеме: может, он умный, ты-то – старый дурень, пользы с тебя никакой… Ну моя бабка как начнет, ее не заткнешь. Проще сделать, чем спорить до заката. Пошел в амбар, поймал мышу. Привязал ее веревочкой и на землю поставил. Мыша глаза открыла, видит кошку. В ней сразу страх проснулся, она как бросится наутек! А кошка-то увидела, что мыша бежит, надо поймать – и вслед за ней. Жучка увидала такие дела – кошка убегает, значит, догонялки начались, – и тоже побежала. Они разом как натянули вожжи – репа аж задрожала. Ну мы с бабкой и внучкой тут же поддели ее немного и вырвали. Так мы потом ту репу больше седмицы ели. Вот такая вот история. И кто после этого будет спорить, что князь наш новый – голова, а?
– Враки, конечно, но забавная история.
– И ничего не враки, так оно все и было.
Дверь в княжеские палаты хлопнула, Рерик бодрой походкой вышел из терема. Следом за ним Синеус и Трувор несли массивный стул, на котором князь проводил заседания. Разговоры сразу стихли, варяг плюхнулся на трон.
– Пускай ноют, – распорядился он Ивану.
Иван вышел вперед, в Смоленском княжестве с варягами сталкивались редко, языка их никто не знал.
– Князь Рерик приветствует добрых жителей града Смоленска и окраин его.