Удар током

Яловецкий Вадим Викторович

– Допустим, гражданин начальник. Мне какой прок с этого?

Соболев хотел рявкнуть на задержанного и поставить на место, но сдержался. Если подтвердит свои слова о “концентраторе”, такой человек нужен в лаборатории.

– Прок большой, прежде всего организую паспорт, заберу с собой в Ленинград и предложу работу по профилю. Но сперва, хотелось бы услышать подробности о “концентраторе”. Вот бумага и карандаш, излагайте с подробностями, я пойму.

Следующие полчаса Новиков сосредоточенно чертил схемы и графики. Затем отвечал на вопросы тёзки, доказывал, спорил на хорошем техническом языке, а местами ставил в тупик Соболева неведомыми знаниями из будущего. Когда

стало ясно, что попаданец в теме и не пытается развести учёного-гэбиста, судьба его была решена. Соболев по межгороду связался с Большим домом и выложил Серебрякову свои резоны за перевод талантливого инженера в Ленинград поближе к ОЛИБу. Старший лейтенант КГБ, пользуясь своими полномочиями, оформил закрытие административного дела о бродяжничестве, пообещал прислать факс приказа о передаче задержанного своему ведомству. Тут же, в паспортном столе, Соболев изъял “несгибайку” с анкетными данными нового подопечного. В гостинице “лесник” побрился и переоделся в одежду, купленную в промтоварах. На следующий день Соболев и Новиков садились в автобус до Вологды, оттуда поездом до Ленинграда.

После беседы с Серебряковым, оформления новых документов и допуска, Новиков был зачислен приказом в штат лаборатории. При поступлении, Соболев проинструктировал “лесника”, именно так он числился в в секретном досье КГБ, чтобы тот держал язык за зубами.

– Витя, не дай бог вякнешь где-нибудь свои воспоминания из будущего, гарантирую место в психушке, причём пожизненно. Тебя знаю я и кому надо, в ОЛИБе можешь делиться впечатлениями детства и учёбы в политехе, тут фантазировать не придётся. Считай, твоя жизнь началась с момента распределения. И подчиняешься ты только мне, то есть согласовываешь все вопросы по профилю ОЛИБ со мной. Не забывай из какого болота я тебя вытащил. Кстати, тебе сделали новый диплом на основании справки из деканата, цени.

– Ценю всё, что вы для меня сделали, Виктор Сергеевич. Я добро помню, спасибо вам.

Соболев не заметил испуганный и недовольный взгляд подчинённого. Уверовав во всемогущество системы, которую он представлял, Соболев не допускал мысли о неподчинении и иной точки зрения на свои поступки. Новикову ничего не оставалось, как подчиниться, живя надеждой, что когда-нибудь обстоятельства изменятся и он вернётся к семье в Новосибирске, втянулся в исследования не оставившие его равнодушным, уж очень необычны были поставленные задачи. На первых порах отношения с коллегами в лаборатории ровными. Вникнув тему, начал ненавязчиво доминировать, пользуясь достижениями науки 21 века. Сотрудники удивлённо косились на доку, им в голову не приходило, что Новиков на голову выше остальных, поскольку базовые знания в области прикладных наук, значительно опережали время. Новиков не был выскочкой, у него просто был иной подход и компетенция. Первым на это обратил внимание Доос и мягко попенял на нового сотрудника Соболеву.

– Я не понимаю, Генрих Иванович, что не так в моём сотруднике?
– раздражённо ответил Соболев.

– А я не понимаю, с каких пор, он стал вашим сотрудником, уважаемый Виктор Сергеевич? У нас не частная лавочка, а государственное предприятие. Я раз, что вы подобрали перспективного сотрудника, но его подход к решению проблем, выпадает из алгоритма исследований. Почему Новиков занимается разработками, отсутствующими в плане лаборатории. Что за прибор под условным названием “концентратор”? И я узнаю это от него, а вы-то в курсе?

Соболев болезненно поморщился и закусил губу. Надо же, просил Новикова не афишировать свою разработку. Без году неделя и уже прокол.

– Генрих Иванович, у нас общая цель, а какими путями мы

идём к ней разве имеет значение? Да, я просил проверить схему, которую он вынашивал ещё институте. И поддержал, поскольку его работа смыкается с темой лаборатории. Здесь увязан пространственно-временной эффект, на основе возмущённого поля и может дать в наше распоряжение мобильную версию прототипа.

– Виктор Сергеевич, я настаиваю, чтобы в дальнейшем, подобные эксперименты согласовывались со мной. В противном случае, я вынужден буду доложить полковнику Серебрякову!

Доос недовольно дёрнул плечами и скрылся в своём кабинете.”Вот козёл, а ещё пили вместе! Прав я, прав! Пора убирать с пробега чопорного модника. Какая муха его укусила?”, подумал Соболев и развернулся в другую сторону. Такая стычка произошла впервые, Доос даже не удосужился пригласить своего заместителя и высказался во всеуслышание при сотрудниках.

Но маленькая трещинка приводит к расколу. Следующая стычка произошла через пару месяцев и вылилась в публичный скандал. В тот раз секретарша Марина, недовольно выразилась в адрес Колывановой за то, что не убирает вольеры с опытными животными. Полыхнула типично женская перепалка, где Лидия Сергеевна отметила, что это забота уборщицы, а поскольку та в отпуске, то замещать её должна очаровашка Маришка. Слово за слово и до слуха окружающих долетело то, что раньше обсуждалось в узком кругу и в нерабочее время:

– Ты в постели с Доосом тоже грязь разводишь?
– громко взвизгнула помощница

Из кабинета выскочил пунцовый Генрих Иванович и начался второй акт марлезонского балета. Срываясь на фальцет, заведующий лаборатории, указал неосторожной секретарше на выход. Тут вмешался подошедший на шум Соболев, стальным голосом поставив Доосу на вид, что кадровые вопросы решает не он, а свои отношения лучше выяснять за порогом лаборатории. Вот тут Генриха и прорвало. Что случилось с умным, добрым и незлобивым начлабом, никто не понял. Доос истерил долго, выкрикивая нелестные эпитеты вроде “любимчик Серебрякова”, “особые отношения с Новиковым”, “бесконечное отсутствие на рабочем месте” и самое обидное - “научная посредственность”, чем вывел из себя Соболева.

– Молчать! Хотите побеседовать в другом месте?!

Из Дооса выпустили воздух, он сдулся и потух. Несмотря на то, что заведующий лабораторией публично извинился после этого случая, отношения были безнадёжно испорчены. Тайная неприязнь к Доосу получила новый импульс. Но Соболев виду не подавал, в школе КГБ этому учили буквально с первых занятий. Соболев даже запомнил дисциплину: “поведенческая психология в заданных условиях”. Сейчас работало правило “ни в коем случае не проявлять отрицательных чувств, эмоциональный фон выдержанный, спокойный, благожелательный”. Теперь Соболев был готов к самому подлому в своей жизни поступку.

15. Катастрофа

После жаркого летнего зноя, прохлада коридоров Большого дома, приятно освежала. Серебряков, как это было уже не раз, озадачил новостью:

– На завлаба пришла анонимка. Что-то про блядство на работе и обвинение о связях с немецкой разведкой. Что скажешь, Витя?

– Про служебный роман с сотрудницей лаборатории знают все, тоже мне секрет полишинеля. А вот разведка? Надо глубоко копать, обвинение серьёзное.

– Ладно, адюльтер не красит моральный облик советского учёного, но и не является преступлением. Фактов, измены кроме жены, нет - скаламбурил полковник, - приглядись внимательней к Генриху Ивановичу, а я дам задание своим “в поле” чтобы понаблюдали, поискали контакты. Пока доложу наверх, плотно взять в разработку успеем. Что по вашим “четвероногим путешественникам”?