Удар змеи

Прозоров Александр Дмитриевич

Торг в Кореле надежды Зверева не оправдал. В середине апреля, когда лед местами еще сковывает протоки и заливы, купцы сидят по домам, а корабельщики только-только прикидывают, сколько нужно заказать пакли и смолы для подновления ладей и стругов. Посему лавки в большинстве стояли еще закрытые, а кто занимался торгом - запас имели совсем скудный. Князь скупил все полотно, что было на рынке - но ему все равно не хватало еще локтей двадцати.

– Ладно, - смирился Андрей.
– Садиться все равно в воду, можно и побыстрее разогнаться. Сделаем диаметр поменьше, всего и делов.

Он достал

лист с чистовым рисунком и расчетами и стал прикидывать, каким должен выйти круг, чтобы на него хватило ткани.

– Ты, никак, княже, парус сшить задумал?
– заглянул ему через плечо Риус.

– Что ты сказал?
– вскинул голову Андрей.

– Ну, холстины купил, ровно на чайку. У меня про веревки прочные спрашивал… Рисунок вот с раскроем.

– Паруса!
– хлопнул себя по лбу князь.
– Ну конечно же! Паруса тут где-нибудь шьют?

– Есть место на том берегу… Да его видно, во-он тот амбар, - указал куда-то за Вуоксу корабельщик.
– Там и парусины всегда запас, и канатов пеньковых…

– Парусина мне не подойдет. Толстая, тяжелая. А вот если они сшить смогут…

– Да запросто! Заказов-то ныне нет. Кто к сезону готовился, давно все отладил. А попортить снасти никто еще не успел. Коли приплатить, так завтра уже готово будет.

– Тогда чего стоишь? Вези!

И уже на следующий день Андрей держал в руках самый настоящий парашют. Пусть из холста, а не из шелка, пусть с льняными стропами, а не капроновыми - но выглядел он в точности так, какими далеко в детстве князь видел эти купола по телевизору. Тут же был и маленький вытяжной, уже намертво пришитый к центральному отверстию.

– То, что надо, - кивнул князь, хлопая седого мастера по плечу.
– Я его сейчас сложу, как нужно, а ты мне из парусины сумку с лямками сошьешь. И стропы… Канаты эти к лямкам тоже пришей крепко-крепко.

– Тебе помочь, княже?

– Назад!
– отогнал холопов Зверев, помня, что от правильной укладки парашюта зависит жизнь прыгуна.
– Я сам.

– Какая забавная снасть, Андрей Васильевич, - вместе с Пахомом отступил Риус.
– Нечто в Крыму к таким интерес?

– Нет, торговая душа, в Крыму интерес к воску, пеньке, салу… Токмо татары его не сами берут, его европейские купцы перекупают. Оружие они еще охотно берут, броню… Но такое басурманам продавать грех.

– Ты хочешь загрузиться пенькой и салом, княже?

– Нет, Риус, мне совершенно не до таких раздумий. Сам займись. Коли серебра не хватит трюмы забить, подброшу немного. Но от хлопот этих меня уволь.

– Тут, в Колыване, товар токмо через две недели появится, - оживился Рыжий.
– Ты когда отправиться задумал, княже?

– На пару дней завернем, Полину предупрежу… - Андрей поморщился. Оставаясь с женой, он старался улыбаться, быть вежливым и ласковым. Но знала бы она, как тяжело быть спокойным и доброжелательным, когда в голове непрерывно взрываются бомба за бомбой.
– Предупрежу - и вперед. Через Белоозеро. Думаю, товар можно закупить и там.

– Можно и там, - согласился корабельщик.
– А ты, Пахом, свою долю добавить не хочешь?

– А мне прибыток ни к чему, - отмахнулся дядька.
– Меня князь кормит.

Видимо, княгиня что-то почувствовала сразу. Еще

только встречая вместе с девочками ушкуй, она заглянула в глаза Андрея и сразу спросила:

– Опять?

– Это ненадолго, милая, - на подобный прямой вопрос и отвечать легче.
– У воеводы письмо. Понимаешь, поручитель мой, что из новиков еще в боярскую разрядную книгу переводил. Князь Михайло Воротынский. Он в ссылке сейчас, в Белозерье. Нужно его навестить… Ермолай, кстати, где?

– На горке храмовой в пятнашки бегает. Так коли в Белоозеро - может, и мы с тобой?

– Там же ссылка, милая. Зачем детям-то все это видеть?

– Недоговариваешь ты чего-то, батюшка, - покачала головой Полина.

– И торг еще небольшой мы задумали. И еще кое-какую мелочь… Но это недолго, хорошая моя. Скоро вернусь. Вот те крест, быстро.

– Ладно, - вздохнула княгиня.
– Коли так, пойду тебя собирать. С ратным делом уходите или без?

– Без, Полюшка, без. Большой припас ни к чему.

– Коли без рати, так и то слава Богу, - перекрестилась княгиня.
– Мужняя жена, а из двенадцати месяцев что ни год одна.

Человек предполагает, а Господь располагает. Лихой ладожский шторм, налетевший невесть откуда, скомкал планы путников, и от причала они отвалили лишь в день Кузьмы-морковника, когда по обычаю на Руси сеют морковь и свеклу.[25] После непогоды ветер переменился, и в первый же день ушкуй промчал все буйное озеро от берега до берега, и даже проскочил на несколько верст вверх по Свири. Места здесь считались неспокойными, и причаливать не стали. Тем паче что на борту княжеской яхты имелись и мягкая постель в небольшой, но выстланной коврами каюте, и стол, и отдельный сундучок с вином и провизией, и даже пара книжек в дорогу. Молитвенник и Жития святых.

Поутру двинулись дальше, и за двое суток пробились в Онежское озеро - чтобы в первый же день повернуть в Вытегру и опять ползти против течения. Но ко второму вечеру ушкуй добрался до волока, к полудню нового дня дружная бригада перетащила его на сверкающих салом салазках в Ковжу, и уж тут, вниз по течению, путники к вечеру оказались на Белом озере. Правда - у противоположного от Белозерского монастыря берега.

Сказать, что Кирилло-Белозерский монастырь - крепость, значит не сказать ничего. Монастырь превосходил размерами такие города, как Смоленск или Великие Луки, а некоторые башни его были столь велики, что и в московском кремле подобных не отстроено. За шатрами башен сверкали золотом десятки церковных луковок. Кирпичные стены вырастали прямо из воды, отражаясь в низких пологих волнах, а вот купола - рассеивались, желтея в воде слабым невнятным маревом.

Примерно треть монастырского острова находилась за пределами монастыря. Здесь стояли амбары и навесы, от берега выступали далеко в воду множество причалов, пока еще совершенно пустых. Как водится, братия держала богатое хозяйство и вела широкий доходный торг. Больше никаких построек и палисадов округ не имелось. Да оно и понятно: в таком огромном подворье места для всех хватало и внутри.

– Риус!
– окликнул корабельщика Зверев, когда ушкуй подвалил к одному из причалов.
– Трюмы на тебе. У меня тут иных хлопот довольно.