Ударная волна
Шрифт:
— По-моему, я нашла решение проблемы, — ровным тихим голосом выговорила она.
Адмирал кивнул:
— Вам слово, Молли.
— Насколько мне известно, авианосец Военно-морских сил «Теодор Рузвельт» стоит в Перл-Харборе и дожидается починки лифта на взлетную палубу. После ремонта он отправится на соединение с Десятым флотом, базирующимся возле Индонезии.
Ганн с любопытством взглянул на Молли:
— Вы уверены?
Молли мило улыбнулась:
— Во всяком случае, так было вчера.
— Ход ваших мыслей я понял, — сказал Сэндекер. — Только зачем нам авианосец, если нет рефлектора?
—
— Я и не знал, что на Ланаи есть такой центр, — сказал Йегер. — Мы с женой медовый месяц там провели — весь остров объездили, но не заметили никаких признаков наземной спутниковой станции.
— Сооружения и параболический отражатель находятся внутри потухшего вулкана Палаваи. Ни местных жителей, ни туристов к этому месту не подпускают.
— Помимо слежения за пролетающими спутниками, — спросил Эймс, — чем еще занимается станция?
— За пролетающими советскими спутниками, — подправила его Молли. — По счастью, у прежних советских военачальников был бзик: они направляли свои спутники-шпионы на военные базы на Гавайских островах после того, как те пролетали над основной территорией Штатов. Наша задача состояла в том, чтобы с помощью мощных микроволновых сигналов пробиться в их преобразователи информации и вывести из строя систему разведывательной фотографии. Насколько ЦРУ смогло выяснить, русские так и не сообразили, отчего их фотографии с разведывательных спутников все время получались смазанными. Примерно к тому времени, когда Советский Союз развалился, станция утратила свое значение и ее заменили новейшие приборы космической связи. Тогда гигантскую антенну станции стали использовать для ловли сигналов из дальнего космоса. Ныне, насколько я понимаю, устаревшая техника совсем пришла в негодность, хотя станция по-прежнему строго охраняется.
Йегер тут же перешел к сути дела:
— Насколько велик параболический рефлектор?
Молли, чтобы сосредоточиться, на некоторое время уткнулась лицом в ладони. Затем она опустила руки и сказала:
— Кажется, его диаметр равен восьмидесяти метрам.
— Площадь поверхности даже больше, чем требуется, — заметил из Аризоны Эймс.
— Как по-вашему, военные позволят нам позаимствовать рефлектор? — задал вопрос Сэндекер.
— Еще и приплатят, лишь бы избавиться, — посулила Молли.
— Придется разобрать его на части и перебросить на самолетах в Перл-Харбор, — сказал Эймс. — Если, конечно, вам удастся заполучить авианосец «Теодор Рузвельт» для транспортировки рефлектора в район схождения акустических волн.
Сэндекер обратился к Молли:
— Я испробую силу своего убеждения на министерстве, Военно-морском флоте, а вы попробуйте обольстить Агентство национальной безопасности.
— Возьмусь за это немедленно, — заверила Молли.
Лысеющий мужчина в очках без оправы, сидевший ближе к концу стола, поднял руку.
Сэндекер с улыбкой кивнул ему:
— Вы сегодня что-то очень смирный, Чарли. Должно быть, вынашиваете замечательную идею. Не пора ли родить?
Доктор Чарли Бейкуэлл, главный геолог НУМА, вынул кусок жвачки изо рта и аккуратно завернул в бумажку.
— Насколько я все это понимаю, доктор Эймс, сама по себе энергия звука не способна разрушать человеческие ткани, но, усиленная резонансом, образующимся в скальных пустотах, на которые воздействует акустическое шахтное оборудование, частота ее сокращается до того, что энергия переносится на громадные расстояния. Когда потоки ее совмещаются в одном океанском районе, звук обретает такую силу, что способен повредить ткани человека.
— В основном вы все правильно поняли, — подтвердил Эймс.
— Тогда у меня вопрос: не отразится ли возвратная энергия от острова Гладиатор?
Эймс кивнул:
— Совершенно верно. В том случае, если акустическая волна ударит в подводную часть острова, не выходя на поверхность, она рассеется в самых разных направлениях, что резко сократит возможность каких бы то ни было гибельных последствий.
— Меня интересует сам момент воздействия на остров, — продолжил диалог Бейкуэлл. — Я просмотрел материалы о геологических обследованиях Гладиатора, проведенных по заказу «Дорсетт консолидейтед майнинг» почти пятьдесят лет назад. Вулканы в противоположных концах острова не потухшие, а уснувшие. И спят они меньше семи сотен лет. Людей не было поблизости во время их последнего извержения — анализ застывшей лавы датирует его примерно серединой двенадцатого века. Последующие годы характеризовались чередованием периодов пассивности и слабых сейсмических возмущений.
— Чарли, вы к чему клоните? — спросил Сэндекер.
— Клоню я к следующему, адмирал. Если катастрофическая мощь акустической энергии ударит в основание острова Гладиатор, то это вполне может привести к сейсмической катастрофе.
— Извержение? — бросил Ганн.
В ответ Бейкуэлл кивнул.
— И каковы, по вашему мнению, шансы того, что это случится? — поинтересовался Сэндекер.
— Абсолютно точного способа предсказать любой уровень сейсмической или вулканической активности не существует, но я знаком с очень знающим вулканологом, который в таком раскладе поставит один свой против пяти ваших.
— Один шанс извержения из пяти, — произнес Эймс, обращаясь к Сэндекеру. — Боюсь, адмирал, что теория доктора Бейкуэлла ставит наш проект в категорию неприемлемо рискованных.
Сэндекер ни секунды не промедлил с ответом:
— Простите, доктор Эймс, но жизни миллиона, если не больше, жителей Гонолулу вкупе с десятками тысяч туристов и военного персонала, расположенного на базах вокруг Оаху, превосходят кучку шахтеров.
— Мы можем предупредить владельцев «Дорсетт консолидейтед», чтобы они эвакуировали людей с острова? — подал голос Йегер.
— Нужно попытаться, — решил Сэндекер. — Только, зная Артура Дорсетта, я уверен: он отмахнется от любого предостережения как от пустой угрозы.
— А если, предположим, отразить акустическую энергию куда-то еще? — предложил Бейкуэлл.
Лицо Эймса выразило сомнение.
— Если интенсивный поток сойдет с проторенного пути, то возникнет опасность, что он ударит по Иокогаме, Шанхаю, Маниле, Сиднею, Окленду или какому-либо еще многонаселенному приморскому городу.