Ударная война
Шрифт:
Лавров переглянулся со своими, этого хватало, группа действительно сработалась крепко, и таких вот взглядов вполне достаточно. Уточнил, много было непонятного, и разбираться потом смысла не имело:
– Иными словами, товарищ полковник, вам нужна группа со стороны?
Тот кивнул, все еще держа папку в руках.
– Вы правы, майор. Своих мы послать не можем, кто-то сливает информацию на сторону, а более решительные действия только навредят – боеголовка попросту растворится на просторах Зауралья, и потом ее вовек не найти. Вас же никто не знает, тем более официально вы
– Но как же… – Кравцов тоже много чего не понимал, поэтому не удержался от вопроса: – Как же быть с документами? На поезд ведь билет не купишь. Да и денег-то…
– Этот вопрос решится в ближайшие часы, старший лейтенант. Разве мало на просторах нашей родины Кравцовых, Никитиных, и Лавровых? Недельку-вторую побудете другими людьми, ничего страшного не случится.
– С этим все понятно, товарищ полковник. – Лавров почувствовал, что усталость как рукой сняло, несмотря на четверо суток. – А как быть с оружием и средствами связи?
– Оружие и прочее получите на месте, майор. Заодно и четвертого члена группы, недостающего. У вас, я так понимаю, некомплект?
– Есть такое, – Лавров кивнул. – И кто этот четвертый?
– Узнаете на месте. Упреждая ваш вопрос о его подготовке, скажу, что мало в чем уступает вашей. Тем более те края знает досконально.
Молчание повисло в воздухе. Полковник прошелся по кабинету, наблюдая за размышляющими десантниками. Выждал минуты две и сообщил еще немного информации:
– Поймите, товарищи офицеры, боеголовка не должна попасть в Китай, местные власти наверняка заинтересованы в том, чтобы ее сбагрить, да и не только местные, подозрение падает на многих и в Москве, но не это важно. Важно остановить ее. Взорвать, сжечь, утопить, прочее. В Китай ей дороги нет и быть не может.
– Каким же образом, товарищ полковник? – Никитин изо всех сил боролся со сном. – Какого она размера хотя бы и как мы на нее выйдем?
Полковник остановился.
– Я разве не сказал?
– Нет…
– Исправляюсь. Есть информация, что искомое экранировано и замаскировано в вагонах с сахаром, идущих в Китай через Благовещенск. Времени не так уж и много, не больше трех недель, так что успеете прибыть на место и подготовиться. Ваша задача – обнаружить боеголовку, устроить диверсию на железной дороге, тем самым привлечь к этому внимание. А там уж и мы подоспеем, будем рядом по возможности. Главное – привлечь внимание, дабы продажные местные не успели перепрятать ее. Если же не получится – просто уничтожить. С этим все ясно?
Полковник указал на повязку Лаврова, будто только сейчас ее заметил, спросил, так и не дождавшись ответа на свой последний вопрос:
– За неделю заживет, майор?
– Должно. Зацепило. Мешать, я думаю, не будет.
Косарев впервые улыбнулся.
– Отлично.
Подвел итог:
– Шесть часов на приведение себя в нормальный вид, сдайте оружие, смените одежду, санчасть посетите, и вперед…
Протянул папку Лаврову:
– Вся информация по этому делу здесь, майор. Посидите часок в кабинете, ознакомьтесь.
– Есть.
Полковник посмотрел уже на всех. Попросил:
– И прошу вас, потерпите со сном до посадки в поезд. Понимаю, тяжко пришлось, но сейчас надо быть крайне внимательными.
– Все будет в лучшем виде, товарищ полковник, не беспокойтесь.
– Знаю, что все будет хорошо, но все же не теряйте бдительности. А я со своей стороны буду помогать, чем смогу… – Хотел добавить что-то еще, но передумал. – Ладно, я ушел.
Косарев забрал со стола свой отключенный телефон и вышел из кабинета. Все трое десантников были настолько озадачены услышанным и предстоящим, что заговорить не пытался никто, все обдумывали, тишина висела в помещении. Наконец Никитин поднялся и подошел к окну. Заговорил первым, разглядывая внутренний двор заставы и на ощупь отыскивая в кармане сигареты:
– Не нравится мне все это. Не нравится…
Немного подумал, закуривая. Закончил:
– Но в Благовещенске я еще ни разу не был, почему бы и не прокатиться за казенный счет?
– Туда пока доедешь, раз двести железные дороги проклянешь. – Кравцов расслабленно откинулся на спинку стула, автомат в результате сполз на пол, лязгнул металлом, но его никто не стал поднимать. – Перестук колес потом целый месяц в ушах стоит.
Лавров хмыкнул, расстегивая молнию на папке. Другой рукой полез за сигаретами.
– Потерпите. Мне тоже это не совсем по душе. Одно радует – хоть выспаться можно будет.
– Петрович, ты когда черемуху уберешь? Спать невозможно!
Соседка, подбоченившись, стояла возле забора и гневно взирала на пожилого мужичка, что копался в своем огороде; сорняки совсем одолели, вовсю хозяйствовали на грядках и гнобили полезные растения.
Успокаиваться не собиралась:
– Петрович, я тебе говорю! Окно нельзя открыть, голова болеть начинает, сруби ее!
Мужичок разогнул задубевшую спину, тоскливо вздохнул, утерев пот с лица. Игнорировать возможности не было, соседка все равно достанет, такая уж она баба, плешь проест любому, только дай повод.
Посмотрел на нее. Поморщился:
– Вот она тебе сдалась, Макаровна? Десятый год цветет, и ничего.
Соседка в еще большую злость пришла, чуть ли не кричала:
– Я тебе все десять лет об этом говорю! А ты что? Отмахиваешься да вновь свое делаешь! Спили это проклятое дерево, иначе…
– Иначе сама спилишь? – он усмехнулся, решив немного позлить настырную женщину.
– Или как?
Соседка тряхнула забор, зло и порывисто. Пригрозила:
– Ах ты пень старый! Да я тебе все волосы повыдергиваю! Я на тебя в милицию заявление напишу!
– Пиши, пиши. Нигде не сказано о том, что черемуха вредна для жизни.
– Спили дерево, старый пень! В последний раз говорю! Спать невозможно, голова болит от цветения, окно на ночь не откроешь!
Мужичок на нее в этот момент не смотрел, его внимание привлек только что подошедший к калитке почтальон; приветливо помахал рукой, морщась от воплей соседки, глядел сочувствующе и понимающе. Крикнул: