Ударная война
Шрифт:
А что до наград и славы, то… то вспомнился опять же Петрович. Разведчик перед расставанием показал все свои награды, много, потом пожал плечами. И добавил:
– Ну, есть они, и что? Раньше бы гордился, грудь выпячивал, а сейчас… сейчас с ними внуки играют, когда у меня гостят. Не награды важны в человеке, Андрей, а – сам человек.
Вдали послышался знакомый шум приближающегося вертолета. Десантники подхватились на ноги. Совсем скоро предстоит свидание с Главкомом ВДВ, а это похлеще, чем китайцев стрелять и взрывать, генерал был грозен весьма, когда сердился.
На
Подковылял, утер пот со лба. Тут же полез обниматься:
– Гады, без меня улетели! Разве так нормальные люди поступают? Где это видано, чтобы прапорщика Ванина в санчасти оставлять, под неусыпным надзором какого-то хмурого здоровяка, а самим на дело ходить? Куда мир катится, скажите мне?!
Кравцов развел руками:
– Меньше спать надо. Самое интересное проспал, а с нас спрашиваешь.
Ванин засопел, прищурился:
– А не ты ли посоветовал промедол мне вколоть, а?
Лавров поспешил успокоить обоих:
– Ладно, будет вам. Как дети малые, честное слово. Давайте думать, что начальству докладывать, генерал три шкуры спустить может.
– А что докладывать? – Ванин перехватил трость в другую руку. – Как было, так и доложим.
Батяня отрицательно качнул головой:
– Нельзя. Наша отлучка должна остаться в глубокой тайне.
– Охренеть.
Никитин, до этого молчавший, подал идею:
– Может… может, скажем, что из-за ранения прапорщика были вынуждены торчать в горах и ждать, пока он оклемается? А что, думаю, поверят. Да и что на нас всех собак спускать, задание же выполнили, Хасана поджарили в лаборатории, а что задержались, так… так с кем не бывает?
Кравцов кивнул, добавил:
– Да, а пока сидели, от скуки забрели в Восточную Сибирь, за… за грибами, например, или ягодами. Заблудились в тумане, короче. По пути китайцам харю начистили, ну и так-сяк, по мелочи.
Вертолетчик вылез из машины, недоумевающе глядел, как четверо десантников громко хохочут. Пожал плечами, не понимая причины, и ушел докладывать начальнику заставы о возвращении. Пару раз оглянулся даже.
Десантники прекратили хохотать. И направились к штабу, по пути договорившись о том, что будут излагать в случае вопросов начальства. Предстояло еще сдать захваченное у боевиков оружие и получить назад свои настоящие документы, ходить с поддельными паспортами надоело, хотелось вновь видеть свои истинные данные… К тому же следовало разобрать старое оружие и снаряжение, которое оставили здесь две недели назад, в общем – создать полную видимость того, что никуда не улетали, а только что вернулись с соседней горной страны, вот только что вернулись, только что, часа еще не прошло. Прапорщик удовлетворил свое любопытство, хотя и задал не меньше сотни вопросов,
Три больших звезды генерала блестели холодно, словно передавая настроение Главкома ВДВ. Невысокий, седоватый, сцепив руки за спиной, стоял у окна и смотрел на унылый весенний пейзаж, поливаемый затяжным дождиком. Хмурился.
В кабинет вошли четверо. Старший доложил по форме…
Главком развернулся. Строго глянул, словно этим своим взглядом в пол хотел вколотить, но на вошедших это нисколько не подействовало: если бы действительно ничего не сделали, тогда да, глядели бы перед собой и понуро молчали, а сейчас… сейчас смотрели, не отводя глаз. Еще бы, столько дел провернули, главное – не проговориться случайно.
Генерал поинтересовался:
– Где болтались две недели, товарищи офицеры?
Лавров заученно сообщил:
– Были вынуждены принять помощь местного населения в лечении прапорщика Ванина. Оставались все это время с ним. Не бросать же?
– А полевой командир Хасан и лаборатория по производству наркотиков?
– Еще на второй день взорвали, товарищ генерал.
– По рации сообщить нельзя было?
– Сломалась, товарищ генерал. С самого начала операции попали в затруднительное положение – были атакованы крупным отрядом боевиков, оказавшимся поблизости. В результате потеряли часть снаряжения и рация была повреждена.
Главком выслушал все с каменным выражением лица. Потом указал на Ванина. Заметил, что можно было и к своим выйти после выполнения задания:
– Прапорщик вроде жив-здоров. Неужели не смогли донести его до заставы?
– Никак нет, товарищ генерал. Состояние прапорщика было крайне тяжелым, произошла большая кровопотеря, и мы вынуждены были остановиться у местных жителей.
Главком немного помолчал, разглядывая десантников. Вздохнул, больше для вида, так как гневаться было не за что, все выполнили и вернулись практически невредимые.
Прошелся по кабинету. Погрозил кулаком, не сдержавшись. Потом остановился и высказал то, что было на душе:
– Пока вы там в горах торчали, господа офицеры, тут такое дело подворачивалось. Какие-то уроды атомную боеголовку сперли, в Китай хотели утащить. Самое время нам было вмешаться, добавить к заслугам ВДВ еще одну… А вы…
Генерал еще раз кулаком погрозил, будто и таким жестом хотел красок внести. Продолжил:
– А вы в горах прохлаждались вместо этого. Майор, ты бы смог остановить боеголовку?
Батяня пожал плечами, сохраняя нейтральное выражение лица.
– Думаю, да, товарищ генерал. Смог бы.
– А почему же в горах торчал вместо этого?
– Десант своих не бросает, товарищ генерал.
Хозяин кабинета вздохнул, но ничего высказывать не стал. Отвернулся к окну. Укорить было не за что, все сделано грамотно, все целы.
– Ладно, можете быть свободны, товарищи офицеры. Посидите, подумайте, и жду от вас подробные служебные записки-отчеты.