Удел упыря
Шрифт:
Девушка подскочила к ближайшему противнику и ловко рубанула его по руке клинком, отсекая конечность. На пол хлынула бордовая кровь, упырь взвыл и бросился к кровати, ища спасения у своего господина. Немного растерявшийся Гиберт заорал, брызгая слюной.
– Не сметь отходить! Уничтожить!
И в это время Ильнур, изловчившись, швырнул ему в рот жучков-шпионов. Они, не долетев, рассыпались по простыням и одеялам, беспокойно разбегаясь в стороны, только два или три достигли цели. Гиберт захлебнулся на полуслове, скрючился и дико
Алаида же расправлялась еще с одним. Растерявшиеся упыри не в силах были оказать серьезное сопротивление. Фиида все пинала мертвое тело с пробитым черепом, что-то выкрикивая и проклиная всех нелюдей на свете. Ильнур ловко увернулся от прыгнувшего однорукого упыря и заскочил на кровать. Гиберт судорожно кашлял, отхаркивая на белоснежные простыни сгустки зеленой слизи вперемешку с кровью. Кто-то завопил, а Алаида громко захохотала. Фиида подхватила еще одного упыря и стала бить его о перекладину кровати, пока шея упыря не хрустнула и он не обмяк в ее руках.
– Чертов упырь! – процедил Ильнур, резко задирая голову Гиберта за волосы так, чтобы посмотреть в красные зрачки упыря. Только теперь они уже не были красными. Они переливались, меняли цвета с такой скоростью, что просто сливались в непонятную разноцветную кляксу. – Смерти нашей захотел, да? А ты хоть знаешь, кто мы такие? Думал, что обычные агенты короля турецкого? Ошибался ты, ох как ошибался!
За спиной Ильнура Алаида отбивалась от наскоков двух уцелевших упырей. Один из них пробовал превратиться во что-то огромное, покрытое шерстью, но явно не успевал. Второй размахивал табуреткой, стараясь загнать девушку в угол. Фиида же продолжала разбивать голову второго упыря, превращая ее в кашу.
Гиберт дико захрипел, пытаясь глотнуть воздуха, но у него не получалось. Сквозь раскрытый рот упыря Ильнур даже смог разглядеть одного из жучков, плотно уцепившегося лапками в нежную плоть горла.
– Знай наших… – Ильнур вытащил из плаща свою трубку, набитую отборнейшим турецким табаком. Кончик ее был заточен и оббит тонкой металлической пластинкой. – Ты – нелюдь, и смерть твоя будет не людская!!
– Как знать! – прохрипел Гиберт, выталкивая слова с остатками воздуха. Его лицо посерело, а кожа вокруг глаз стала совсем черной, словно зрачки провалились внутрь черепа. – Как знать!
– Что ты имеешь в виду?!…
– Что имею, то…
Дверь за спиной Ильнура распахнулась столь неожиданно, что все вокруг замерли.
Старик обернулся, разглядывая, что происходит, и дыхание у него перехватило. Гиберт хрипло засмеялся сквозь кашель и неожиданно выплюнул жучков на простынь.
Фиида залепетала что-то на непонятном языке, выпуская труп упыря из окровавленных рук. Алаида тоже замерла с клинком наперевес.
А Ильнур вдруг понял, что не может пошевелиться.
Личины слетели с них в одно мгновение, растворившись бесплотными облачками пара! Смех Гиберта затих. Наверное, он увидел Фииду в ее
На пороге стоял Упырь. Тот самый, которого видел Ильнур несколько раз в жизни, еще на уроках Учителей, рассказывавших о его истинном облике. Ильнур узнал Упыря. Как и фигурку, скрючившуюся за его спиной.
«Надо же было так проколоться! – с сожалением подумал Ильнур. – А кто же тогда в доме Аиши?»
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
За окнами повозки…
За окнами повозки темнело. Где-то вдалеке радостно урчал гром в предвкушении скорого дождя.
Повозка шла медленно. С наступлением сумерек пробираться по городу стало еще труднее. Повсюду возводили баррикады, бегали военные, устанавливали катапульты и тащили к городским стенам тяжелое вооружение. Ходили слухи, что русичи уже подошли к лесу, который находился в семи километрах от города, и намереваются атаковать Назарад глубокой ночью или же ранним утром.
Не было слышно криков ночного смотрителя и его колотушки. Обычный люд попрятался по домам, подвалам и чердакам, точил ножи и заряжал ружья, молился своим богам и надеялся, что их минет чаша скорби. Сквозь плотно закрытые ставни в домах редко пробивался слабый свет.
Возница мерз. Ему было всего шестнадцать, он был молод и неопытен, поэтому-то и не захватил с собой из дома тулуп, когда утром увидел в окнах солнце. Сейчас же заметно похолодало, и у него зуб на зуб не попадал. Какое уж тут управление повозкой? Лошади, повинуясь приказам, еле плелись по колдобинам, нещадно тряся пассажиров.
Парочка то ли супругов, то ли любовников, когда все нормальные люди занимались укреплением своих жилищ, направлялась к дворцу известной графини Аишы, которая славилась своими вечеринками и балами на весь Назарад. Но разве ж можно было веселиться сейчас?
Юноша об этом не задумывался. Единственное, на что он обратил внимание, так это на странную походку девушки. Она шла по-мужски. Словно не хрупкое и нежное создание, а здоровенный мужик с огромным мускулистым торсом скрывался внутри чужого тела… Слишком молод был возница, чтобы думать долго о подобных странностях, да и не верил он в перевоплощения.
Дворец Аиши был темен и, судя по всему, пуст. В окнах первого этажа свет горел исключительно в холле, над крыльцом болталась на ветру одинокая лампочка. На втором этаже все окна были плотно занавешены.
«Тоже, видать, готовятся», – вяло подумал юноша-возница, кутаясь в какую-то тряпку, найденную на дне повозки.
Экипаж остановился, и возница дрожащим от холода голосом возвестил сидящим внутри о том, что они приехали.
На свежий воздух выбрались сначала пожилой старик с тростью в руке и трубкой в зубах, а потом молодая дама, некоторыми чертами напоминавшая мужчину. Замерзающему юноше было на это глубоко наплевать. Получив положенную плату, он развернул лошадей и умчался в темноту.