Удержать престол
Шрифт:
— Государь-император, ты знаешь, что коли ты почнешь торговлю с иными по тому наряду, что и с Англией, то английская компания уйдет, — привел свой аргумент Мерик.
Слабый аргумент. Это будет не то, чтобы уход великой и технологически развитой державы. Настолько развитой, что иные страны и рядом не стояли. Англия пока, да и ближайшие лет сто пятьдесят вперед, представляется не столь великой, да она еще толком и не колониальная страна, только через, если не ошибаюсь, два года появился первая английская колония Виргиния. И сахар тот, который растворился в чае, что на столе и на который с вожделением смотрит посол и не
— Я разумею, чего ты опасаешься, посол. Порядку не было в моей державе. Ляхи козни строят, шведы почуяли слабость русской державы и чужое забрать желают. Деньги любят тишину, — Мерик, чуть осмыслив последнюю фразу, украденную мной из будущего, кивнул в знак согласия. — Нынче не так. Более я не оставлю свой народ. Порядок буде. Ты в Англию собрался ехать, знаю о том, потому и послал к тебе людей. И нынче Россия нужна твоей державе более, чем Англия мне.
Было видно, что Джон соглашается с моими словами. Он англичанин, может чуть более, чем русский, но и Россия для него не чужая страна.
Некогда, из-за специфики своей работы в будущем, да и по причине собственного интереса и желания разобраться в причинно-следственных связях противостояния моей России с англо-саксонским миром, я стал читать об истории отношений между странами.
Для меня многое было в диковинку, в том числе и отношения Англии и Московского царства во времена Ивана Грозного. Мой отец, если придерживаться до конца легенде происхождения, даже хотел уехать в Англию, вел весьма интересную переписку с Елизаветой Тюдор. Той самой королевой-девственницей, у которой случались некоторые «вздутия живота» через несколько месяцев после общения с мужчинами. Англия торговала с Россией, и эти отношения могли бы в значительной степени нивелировать в то технологическое отставание русского государства, которое еще не было критичным, но начинало проявляться.
Знал я о том, как бредили англичане северным проходом в Америку, считая, что этот путь будет некой имбой, свехвозможностью, и поможет сильно подвинуть испанцев с их колониями. Северный путь, эта сказка, или почти сказка, будет существовать долгое время, может до появления ледоколов. И вот она, кость, которую я могу кинуть английской собаке. Это ведь «собаками» французы называли англичан?
— Пенька — сие нужное нам, Англии. Знаю, что и парусину, коли наладить доброе производство, Российская империя может дать. Леса и в Англии есть… на лет сто хватит. А что иное? Чем я могу настолько увлечь короля Якова, кабы он воспылал желанием крепить отношения с Россией? — спросил Джон Мерик.
Увлечь короля? Может, подобрать ему кого из высоких, да мужественных русских дворян, чтобы посимпатичнее, да послать в объятья английского короля, придерживающегося нетрадиционной ориентации. Пусть русский герой пробьет лояльность Англии… что-то меня не туда повело. Нужна женщина мне, уже очень нужна. Ох, уж эти современные нравы. Осудят же, скорее всего, связи беспорядочные. Тем более, скоро свадьба. Правда невеста беременна на последних месяцах. Но, ведь родит через месяца два и потом можно будет…
— Джон, ты же понимаешь, что лес восполняться должен. Где Англия станет брать дуб,
Тут я солгал. Отношения с Китаем не позволяли распивать чаи. Но и это направление можно и нужно открывать. Потому, в недалеком будущем, Россия и чаем торговать может.
— Северный путь в Америку… — собирался я перечислить и другие «козыри», но был беспардонно перебит.
— Он есть? — не скрывая интереса, спросил посол.
— А вот вы и проверите. Дам на то дозволение. Тако же, разбирая либерею отца своего, увидал бумаги, где итальянцами описывалась тайна зеркал, что на острове муранском венецианты ладят. Кабы были стекольщики у меня, можно на долях мануфактуру сладить. И ты, Джон, в накладе не будешь. И такого много есть, что дать Россия может. Знаю я и о том, что есть континент еще не открытый, но о котором ведали китайцы. России сие ни к чему, а Англии продать те веды могу, — я все бросал и бросал кости англичанину.
Я подумал, что Австралию могу англичанам скормить. По современным реалиям, этот континент особо бонусов Англии не принесет, но интерес возбудить должен нешуточный. А какие там ресурсы? Золото? Вроде бы нет, или его мало. Не уран же они будут добывать для ядерной бомбы? Для этого Австралия хороша. А так… чемодан без ручки. Пусть пользуются.
— Вот, — я передал десять листов бумаги, полностью мной исписанные. — Цифирь арабская, там посчитаны выгоды Англии от нашего торгового союза.
Джон взял бумаги, испросил дозволения их посмотреть, как будто он не сделал бы этого позже и без разрешения. Пусть смотрит, да считает. Я знал, что русская пенька лучшая, парусина может быть не хуже любой иностранной. Включил я в бизнес-план и торговлю соболями и иной рухлядью. Там же и мед с воском.
Чертеж с ульем, того типа, что я видел и знал из будущего, по примеру, какие были на пасеке у дядьки, готов. Не знаю, как туда приглашать пчел, с меня не очень то пчеловод, может, и добрым словом и уговорами, но знал об ином, что сейчас на русских землях добывается много меда, но чаще прадедовскими способами, в лесу, забирая весь мед и тем самым обрекая пчелиные семьи на смерть. Лука говорил, что кое-где используются дупла с пчелами, которые вырезали из дерева, так и переносили в иное место, чтобы не нарезать километры в лесу от одного дупла к другому. Но улей… это может быть очень круто. Воск нужен всем, он не дешевый, а мед пока что для многих — единственное сладкое лакомство.
Мерик быстро пролистал бумаги, остановившись на итоговых цифрах.
— Государь-император, но это миллион рублей? — с большим сомнением спросил Мерик.
— Будет и более того. Тако же я готов, при постройке англичанами трех кораблей на моих верфях, один отдавать Англии в учет работы. Но тот корабль, на который покажет мой человек. За то, что обучите русских людей морскому делу, еще доплачу, — спокойно сказал я и решил выложить то, что нужно России.
Пусть многие позиции и были прописаны в бизнес-плане, но Мерик не мог в полной степени оценить то, что я предлагал и что за это требовал. Может позже, когда он хорошо все вычитает, что-то и поймет, но вряд ли посол специалист в экономике. И я не так, чтобы профессионал, но логика и примитивное понимание имею. А примитивное знание рыночной экономики — это научный прорыв в этом времени.