Удержать престол
Шрифт:
Исключения в религиозной политике были. О некоторых протестантах просто «забыли», так как они нужны. Нужен же Рудольфу главный математик? Вот и не трогают Иоганна Кеплера. Совсем не трогают, настолько, что и оклад уже два года не платят. И ведь не потому не платят, что казна пуста, а потому, что не хотят беспокоить ученого.
Постоянное безденежье не позволяло Иоганну шиковать, он и его семья не всегда полноценно питались. Если бы не составление гороскопов, так и по миру пошли бы. И вот идя на очередную встречу, Кеплер был готов составлять гороскоп и взять за это лишь несколько монет, но
— Я не дракон из сказок, чтобы терять разум от роскошества, — с обидой в голосе сказал Кеплер, после того, как ученого с порога попытались купить.
— Ну, что вы, господин Кеплер, я ни в коем случае не хотел Вас обидеть, — растеряно сказал русский барон, при этом протестант, Иохим Гумберт.
— После того, как Вы, барон, бесхитростно предложили мне уехать в Тартарию Московскую, сейчас на ужине, словно пытаетесь купить мое согласие жареной свининой, лебедями и вином, уверен недешевым. Это… по-мещански, уж простите, — сказал Кеплер, но за стол присел.
Гумберт, а, вернее, немалая русская миссия, якобы им возглавляемая, сняла большой дом на Ювелирной улице, рядом с замком. Хозяин сдал дом, а сам съехал к родственникам, уж больно цена за аренду была для ювелира привлекательной. В этом доме было удобно не только разместиться на постой, но и использовать строение в качестве штаба, рекрутингового центра. Вот и главного человека, за котором уже начали охоту, но все безуспешно, встречали здесь, после двукратного приглашения. Государь сильно хотел видеть Кеплера в России, но Кеплер, от слова «совсем» не хотел видеть государя российского.
— Поверьте, господин Кеплер, я не стараюсь Вас купить столь дешевым способом, как едой, это оскорбительно и для меня. Но тут, в Праге, продукты столь дешевы, что можно себе позволить многое, — говорил Гумберт, явно теряясь в разговоре.
Иохим все же переоценил свои возможности, он не казался Кеплеру убедительным, и Гумберт это понимал. Сложно, не прибегая к новым, сокрушительным, аргументам, добиться чего-нибудь иного, как отказа ученого.
— Прежде, чем мы прочитаем молитву, благо, вы отринули заблуждения в вере и так же, как и я, лютеранин, хочу сразу сказать, что я не собираюсь ехать в… Россию — так вы называете страну, в которой получили титул, впрочем, насколько хватает моих скудных познаний о… России, баронов там нет, все принцы или боире… бояре, — сказал Кеплер.
Гумберт решил не говорить о серьезных вещах и не выкладывать козыри, пока они не преломят хлеб и иные закуски, а также не выпьют вина. На сытый желудок разговор более сподручнее вести. Этот разговор будет последним, если Кеплер вновь откажется от предложения. И сегодня в ход пойдут бумаги от государя.
— Возьмите, господин Кеплер, — улыбнувшись, Гумберт протянул ученому запечатанный лист бумаги, когда два мужчины уже изрядно наполнили желудки качественной едой.
Кеплер, нехотя, с ленцой — он так сытно уже давно не ел — взял лист, распечатал и развернул.
«Господин Кеплер, приветствую Вас! Буду краток. Планеты двигаются вокруг солнца по эллипсу, а солнце находится в фокусе [первый закон Кеплера]. Был бы рад встретиться с Вами» — прочитал Кеплер, лишь чуть шевеля губами.
Бумага выпала из рук ученого,
— Как? Кто он? Или такая шутка? Это бумага от Галилея? — Иоганн засыпал вопросами Гумберта.
— А Вы не догадываетесь, кто это? Мой государь! — с гордостью отвечал Иохим.
— Ортодоксы также наблюдают за небом? Я был уверен, что за Польшей начинаются дикие места… — Кеплер стал стучать по столу, не скрывая свою нервозность. — Я… я только посмел предположить то, что написано в письме. Это уже сформулированный закон, к осознанию которого я подошел. Зачем я тому, кто раньше меня дошел до понимания системы вращения планет?
— Хотите признание? — Гумберт приблизился к Кеплеру. — Благодаря Вам, ну, еще кое-чему и кое-кому, я и барон. Значит, нужны Вы, Иоганн, очень нужны. Не сказать, что Россия сейчас не испытывает стеснения в денежных средствах, а правитель государь-император Димитрий Иоаннович сорит деньгами. Но на мою миссию царь не поскупился.
— Царь, император, государь… запутано, как все в России… — задумчиво пробормотал Кеплер, а потом заговорщицки, чуть ли не шепотом спросил. — Письма еще есть?
— Есть! — с улыбкой ответил Гумберт.
Реакция ученого была такой же, как прогнозировал государь. На самом деле у Гумберта было еще три письма, но рекомендовано было показать только два, причем, второе после выполнения Кеплером некоторого поручения.
— Так дайте же мне письма! — вскричал Кеплер.
— Мне велено сказать еще, что государь гарантирует безопасность и то, что вопрос веры не подымет. Дом, обеспечение, двести рублей оклад, к нему прибавляются премии за любое научное изыскание, русское дворянство, баронский титул, при видимых заслугах — наследственный. Можно перевезти всю Вашу семью, матери так же найдется работа, так как государь собирается составлять каталог растений. И никто ее в колдовстве не обвинит, — Гумберт расписал условия переезда Кеплера.
— Я душу должен продать? — усмехнулся Иоганн. — Вместе с тем, переехать не могу, пусть и вселили вы в меня сомнения. Еще час назад я был уверен, что никуда не хочу и не поеду. Сейчас я уверен, что уже хочу поехать в Россию, но все еще убежден, что не поеду. Тем более, что есть работа и тут, важная работа.
— Почему Вы не можете просто переписать наблюдения Тихо Браге и передать его записи родственникам, скажем, за некую оплату? — улыбнулся Гумберт, он понял, что Кеплер на крючке.
— Пятнадцать тысяч листов? С цифрами и чертежами? Чтобы кто-то раньше меня разгадал тайну планет? — возмутился Кеплер. — И откуда вы знаете о моих проблемах? Вновь загадочный русский царь?
— Бросьте! Об этом в Праге не говорит только ленивый, — улыбнулся Гумберт. — Подумайте над предложением. Можете съездить в Москву и встретиться с государем, после примете решение… Кстати, а что Вы знаете про Каспара Лемана? Мне говорили, что он лучший мастер-стекольщик.
— Ювелир, огранщик, на которого император Рудольф тратит последние деньги, чтобы выманить из Дрездена, — Кеплер развел руками. — Боюсь, тут вы прогадаете точно. Зачем ему ехать в Россию, если Леман признан и богат в Саксонии, а в Богемии сможет работать с горным хрусталем?