Удержать в руках Пташку

Джулай Галина

— Как долго? — всё же уточняю я, из чистого любопытства. — Тебе ещё не было семнадцати, — а я надеюсь, что мне послышалось, ведь этого просто не может быть… — То есть, мне было шестнадцать, когда за меня уже всё решили? — эта новость сильно бьёт под дых, и я понимаю, что скоро разревусь.

— Тебе было почти семнадцать, это было весной, в апреле, если я не ошибаюсь, — говорит Матвей.

Только, что это меняет? Я даже представить себе не могла, что уже тогда была обречена на брак с этим мужчиной. — Да, ты извращенец, — злюсь я. — Неужели нельзя было выбрать другую? — практически

ору на него.

— Не хотел я тебя выбирать, понятно?! — он тоже повысил голос. — Ты сама сбила меня с ног, в душу, своими глазами, улыбкой своей пролезла. — Что? Я не понимаю… — у меня как-то резко высохли слёзы и пересохло во рту.

— Не важно, — отмахнулся Матвей, словно, ляпнул лишнего, а теперь жалеет.

— Чё с лицами? — за стол вернулся Кирилл, и приобнял меня за плечи. — Пташка, улыбнись. Но мне не хотелось улыбаться, мне хотелось бить посуду, орать, а ещё ударить моего "жениха" в его идеальный тонкий нос.

— О, Матвей, какая встреча, — возле Матвея падает какая-то девушка. Надо сказать, красивая, и грудь тройка, не меньше, красиво выглядывает в вырезе платья. Я даже невольно бросила взгляд на свои "прыщики". — А ты один? Где невеста? — задавала она вопросы, прижимаясь своей тройкой к плечу Матвея. А ещё, похоже, ответы её не интересовали, потому что, не дожидаясь, когда Матвей хоть что-то скажет, продолжила. — Слушай, я вчера у тебя браслет оставила, если найдешь, набери меня, я заеду заберу. — Хорошо, — говорит он девушке, глядя при этом на меня. — Сонь, иди к себе за стол, — наконец-то перевел он взгляд на девушку. А мне вдруг становится смешно, горько и обидно. Мои губы изогнула кривая усмешка. Глупо, но новость о том, что он провел ночь вместе с этой девушкой, а вечером приехал делать мне предложение, была не приятна.

— Довлатов, ты такая зануда. Будет скучно, приходи, — она целует его в щеку, и уходит, виляя задницей, кстати, тоже красивой, с моей хоть и кругленькой но маленькой не сравнить. И это задевает, я никогда не буду смотреться так эффектно. Мне вообще кажется, если бы у моей семьи не было столько денег, на меня бы никто внимание не обратил. Я худая, и соблазнительных форм у меня нет. Не уродина конечно, но парням нравятся девушки фигуристые, а не такие доски. Я и так поклонниками обделена, их всего двое было, еще в школе, а могло бы и вообще не быть. Все это проносится в моей голове пока я наблюдаю за удаляющейся девушкой. — Ничего не было, это просто подруга, — зачем-то, говорит Матвей, прерывая мои мысли.

— Я не спрашиваю.

— Кажется, вам надо поговорить, — Кирилл уходит, оставляя опять нас одних.

— Кажется, нам не о чем говорить, — говорю я и встаю, не хочу здесь оставаться.

— Ты же не ревнуешь? — то ли с издёвкой, то ли с надеждой, спрашивает Матвей.

— Мне все равно, — бросаю я. — Пойду потанцую.

И спешу спуститься вниз, туда, где можно затеряться в беснующейся толпе. Отдаться во власть музыки, и забыться хоть на время.

15

Матвей

Я наблюдал, как она спускается по лестнице и сливается с толпой. Там, в мигающем свете стробоскопа, разглядеть было сложно, но она все равно выделялась. У нее была особая пластика, она не дергалась как остальные, она реально танцевала. —

Где она? — ко мне присоединился Кирилл. Кивнул в сторону танцующих. — Она занималась танцами? — зачем-то решил уточнить. — Да, с шести лет, балетом. Маленькая худенькая, её взяли и даже пророчили, что она может поступить в балетную школу, — я с удовольствием впитывал любую информацию о Наташе. — Ей, по-моему, было лет десять, может одиннадцать, ей дали ведущую роль в спектакле, на отчётном концерте. Она выступила и больше ходить не стала.

— Почему?

— Потому, что на концерт пришёл только я и дядя Толя, её водитель, — мы замолчали. Я не сводил глаз со своей невесты, которая отдавалась музыке, не замечая сколько внимания привлекает к себе. Ей было все равно. Балет значит, теперь понятно, откуда такая осанка. — Послушай, — нарушает молчание Кирилл. — Та девушка… — Ничего не было. Она просто знакомая, мы учились вместе, она приезжает сюда к родителям, и заезжает иногда ко мне. Да, она была моей любовницей, но сейчас уже нет.

— Я понимаю, что ты меня в бараний рог быстро скрутишь, — говорит Кирилл, повернувшись ко мне и глядя в глаза. — Но пару раз в морду ты всё равно получить успеешь, — усмехнулся. — Я тебя понял. Не переживай, я такой хернёй страдать не буду. Я снова перевел взгляд на танцпол, но Наташи не заметил. Сразу почувствовал напряжение, и стал сканировать толпу. — Ты ее видишь? — спросил у Кирилла.

Мы несколько минут осматривали зал, пока Кирилл не указал в сторону бара, где Наташа что-то пила. — Я ее заберу, ты с нами?

— Нет, пойду к друзьям. Не буду вам мешать, — он подёргал бровями. — Налаживать контакт.

Мы пожали друг другу руки, и я отправился к Наташе. По дороге поймал официантку и попросил принести счёт. Сказал, что подожду её в баре.

Когда я добрался до места, где сидела моя Пташка, к ней уже клеился какой-то бухой мудозвон. Очень культурно отодрал его зад от стула и придал другое направление, а сам сел на его место. Наташа глянула мельком и отвернулась.

— Повтори, — крикнула бармену, и получила новый шот текилы. — Решила напиться?

— У меня есть повод, — не глядя в мою сторону, ответила она и опрокинула в себя напиток. — Моя жизнь — дерьмо, — добавила она. — Все так плохо? — она горько рассмеялась.

— Да, блин, все плохо. И в этом и твоя вина есть. Повтори, — но, когда бармен подошёл, я отменил заказ.

— Поехали, я отвезу тебя домой.

— Я не хочу домой. Меня там не ждут.

— Хорошо, поехали ко мне. Я тебя очень жду.

— С тобой я вообще никуда не поеду. Я с братом останусь. — Кирилл с друзьями, а тебе пора домой.

— Опять за меня все решаешь? Ты жизнь мне испортил, понял, она и так была не самой счастливой… А ты… Гад… Ненавижу… — она всхлипнула. Я наконец-то рассчитался, и обняв Наташу за талию, повел из клуба. Она трепыхалась, пыталась меня оттолкнуть, но похоже выпила она больше, чем ее организм мог себе позволить, и была довольно пьяна.

— Ты, мелкий, перекаченный гад, — сыпала она обзывательствами и обвинениями всю дорогу до машины. — Я не хочу тебя знать, и замуж за тебя не хочу. Ненавижу и тебя, и папашу своего, и дуру эту, Камиллу, ненавижу.