Удиви меня
Шрифт:
— Успеешь. Не нагнетай раньше времени.
— А еще кровь на токсины надо взять. Ну что там? — после значительной паузы интересуюсь я.
— Все по-старому, Полина. Ни одно из важных стратегических мест не тронуто.
— Вы уверены?! — приподнимаясь на локтях, ошарашенно интересуюсь я.
— Абсолютно. Ты пересмотрела фильмы, дорогая. Никто тебя не тронул.
— Но я без трусов проснулась и мужчина голый!
— Допустим, мужик привык спать голым, пожалел дурочку, которой стало плохо и привел тебя к себе домой, а потом отправил тебя в душ. Положил тебя рядом с собой, потому что возможно боялся,
— Мне нравится ваша версия, но где мои трусы?
— Сдались тебе эти трусы, промежность должна иногда дышать. Тем более ночью. Алиса тебе новые привезла, расслабься. А вообще все просто — ты описалась, мужик устроил постирушки, но труселя не повесил сушиться, а ты естественно не заглядывала в стиральную машинку.
— Не заглядывала… Лучше лужу наделать, прости Господи, чем заработать ЗППП.
— И не говори. Снимай блузку с сарафаном, рассмотрю тебя всю.
— Следы от инъекций?
— И не только. Мой тебе совет — сходи к этому мужчине и все нормально расспроси. Хочешь с тобой сходим, так даже будет лучше.
— Ну давайте еще моих родителей позовем, чтобы уж наверняка все узнали, куда делись мои трусы.
— Мое дело предложить.
— А мое отказаться. Сама все спрошу, — конечно, не спрошу. Позорище.
Унизительная по своей сути процедура прошла не так ужасно, как было в моей голове. Испытала ли я облегчение, когда голую меня рассмотрели со всех сторон и ничего не нашли — безусловно, да. Чхать я хотела на эту девственность сколько себя помню. Но в данном случае, я впервые рада сему факту. Хотя червячок сомнения все же оставался…
— Ну что там? — хватает меня за руку Алиса, как только я выхожу из кабинета.
— Твои трусишки мне жмут.
— Ну, Полина!
— Ты по-прежнему не единственная девственница в нашей группе.
— О, Господи, счастье-то какое. Я имею в виду, что тебя никто не тронул.
Так себе счастье, с каким-то странным предчувствием…
Паранойя, именно под таким названием прошли мои выходные. Несмотря на целостность некоторых мест и профилактику, я боялась, что чем-то меня все же заразили. А еще я оказалась жуткой трусихой, неспособной прийти к мужику и по-человечески спросить, что со мной все-таки было. Настроение было таким паршивым, что даже практика, которую я ждала всю последнюю неделю — померкла из-за одного дурацкого вечера.
На самом деле некогда долгожданный понедельник не задался сразу. Какая-то нелепая авария, перекрывшая всю дорогу, и как следствие я попала в незнакомую мне больницу аккурат перед началом рабочего дня. Ненавижу спешить и опаздывать. В моей голове все должно было быть не так. Изучить отделение и только потом, не спеша, пойти в ординаторскую. На деле все оказалось ужасно — я ничего не успела. Вбежала в ординаторскую на последнем дыхании. Как и еще трое студентов, встала, примостившись к стене и стала слушать в пол-уха итоги прошедших выходных. Заведующая мне не понравилась с первого произнесенного слова, или взгляда, поди разбери. Ординаторская — обшарпанная, места мало, но зато народа до фига. Четыре рабочих стола, допотопный диван и холодильник. Все! А где тут едят и отдыхают?
— Ну все, коллеги, за работу. У нас четверо студентов,
И все как заведенные хором ответили «нет».
— Ну все, тогда по рабочим местам.
Дальше началась какая-то толкучка, все начали расходиться и только мы как бедные родственники по-прежнему остались стоять в стороне. Знаю, что врачи по большей своей части не любят студентов. По сути они им мешают. И здесь, скорее всего, тоже не исключение. Не знаю в какой именно момент я перестала дышать. Тогда, когда мой взгляд упал на едва знакомого мужчину или, когда я поняла, что этот самый мужчина пристально рассматривает меня с ног до головы. Резко опускаю взгляд в пол и немного отворачиваюсь в сторону. Это не галлюцинация. Гопник — это он! Точнее, выглядит он совсем не как гопник. Лицо гладкое, без щетины и халат! На нем медицинский отглаженный халат! Господи, это ж надо так попасть…
— Кто из вас хочет пораньше уходить домой, того и возьму. Не стесняйтесь, поднимайте руку. Если все окажутся такими — выберу путем у кого чище воротник халата, — мне даже не надо поднимать голову, чтобы понять чей голос с едва заметной хрипотцой звучит близко от моего уха.
Придурки. Какие же все малолетние придурки, смеются они, блин, еще и руку поднимают. Не смотреть, только не смотреть ему в лицо. А вот на бейджик вполне — Алмазов Сергей Александрович, — терап…
— А кто из вас любит шишки? — не знаю, почему голова поднялась вверх на эти «шишки», но она поднялась. Теперь-то я знаю, что это означает. — О, вам нравится? — тянет руку к моей груди, а по факту к моему бейджику. — Полина Сергеевна?
— Не нравится.
— А половина шишки, нравится?
— Су…, — я действительно произнесла это вслух?!
— «Су» — это что такое? «Да» на испанском?
— Да на испанском — это «си». А су — это сульфат натрия, — выдаю первое, что пришло в голову. — Мне нравится сульфат натрия. А шишки и половины шишек не нравятся.
— Мне тоже половины не нравятся, — чуть улыбаясь, произносит мужчина и тут же берет меня под локоть. — У тебя самый чистый воротник, Полина Сергеевна, буду брать тебя. Пойдем.
— Куда?!
— На стол. Точнее за стол. За рабочий стол. Введу в тебя… точнее, введу тебя в курс дела.
Глава 4
— Чего стоишь? Присаживайся, — стою как вкопанная, не зная, как себя с ним вести. Я в мини ступоре, чего на моей памяти никогда со мной не случалось. Так и не дождавшись от меня никаких действий, он садится ближе к стене, и, как ни странно, отодвигает мне стул. — Давай не тормози, Полина, — мое имя произносит с особой интонацией и тут же хлопает ладонью по сиденью. — Понедельник — слишком загруженный день, чтобы еще тупить на ровном месте.