Удивительная жизнь Эрнесто Че
Шрифт:
На похороны Масарика пришло несметное, небывалое количество народа. Павел, раздраженный слухами и всеобщей подозрительностью, не желал даже говорить на эту тему. Вопросы друзей страшно его злили, он срывался на крик, а потом и вовсе «выпал» из общения на целых две недели.
Полицейское расследование пришло к заключению, что Ян Масарик покончил с собой.
В досрочных выборах смогли принять участие только кандидаты от представленных в новом правительстве партий, и Коммунистическая партия Чехословакии получила на них подавляющее большинство. Бенеш ушел в отставку, президентом стал Готвальд, а партия утвердилась у власти.
Пражский переворот завершился.
Тогда
Они или мы.
Йозеф бывал в больнице набегами, а б'oльшую часть времени проводил в штаб-квартире партии и на заседаниях Национального собрания. В Праге проходили встречи активистов с народом и бесконечные демонстрации, множились жестокие стычки оппозиционеров с членами профсоюзов, студенты дрались с полицейскими.
Кристина ходила на демонстрации вместе с другими актерами, иногда к ним присоединялись учителя, в том числе Тереза, которая брала с собой Людвика Бреста. Малыш орал как резаный, и они по очереди несли его на руках, пытаясь укачивать на ходу. Кристина часами размахивала транспарантом, выкрикивала лозунги, а вечером, на спектакле, произносила текст охрипшим голосом. Она чувствовала себя уставшей и вялой и относила свое состояние на счет бурных событий последнего времени, необходимости выходить на сцену, бесконечных дискуссий, бессонных ночей и курения. Йозеф, тоже находившийся на грани физического истощения, хотел, чтобы она притормозила и отдохнула.
– Нужно пережить эти трудные дни. Еще одно усилие, и все наладится.
Как-то раз, субботним мартовским вечером, Кристина заснула на профсоюзном собрании. Никто бы ничего не заметил, но секретарь отделения замолчал, переводя дыхание, и в наступившей тишине раздалось уютное похрапывание. Соседка толкнула Кристину локтем, она проснулась и ужасно сконфузилась.
Кристина пошла к врачу, тот провел обследование, и выяснилось, что она ждет ребенка.
– Это невозможно, доктор, физически невозможно, уверяю вас!
– Значит, случилось чудо, мадам.
Никто – ни Йозеф, ни его коллеги, вызванные на консультацию, – не мог объяснить случившегося, но факт оставался фактом: Кристина была в положении.
Срок – два месяца.
Знаменитый профессор, хорошо знавший отца Йозефа, в чудеса не верил, а потому сделал сугубо реалистическое предположение: «Возможно, специалист, лечивший вас в Алжире, допустил ошибку – такое часто случается, либо ваш организм излечил сам себя, как морская звезда отращивает новое щупальце или ящерица – хвост».
Все изменилось в мгновение ока. Весь мир изменился. Они изменились и больше никогда не вспоминали ни Алжир, ни Мориса, это больше не имело значения. Йозеф и Кристина были счастливы настоящим, а жизнь подарила им будущее.
– У нас будет ребенок, ты только подумай – у нас!
– Как у Павла и Терезы!
– Малыш, такой же как Людвик Брест!
– Это чудесно!
– Ты хочешь мальчика или девочку?
– Мальчика.
– Я тоже.
– Может, пора нам пожениться?
– Конечно пора.
Всех, кто не состоял в Коммунистической партии, вычистили с ответственных постов, был назначен новый глава МИДа, и Павел тоже
София не была городом стратегического значения, но Павел твердо вознамерился придать блеск братской социалистической стране. Болгарский язык благодаря знанию русского он выучил за два месяца. Они с Терезой и Людвиком поселились в огромной посольской резиденции, и для них началась совсем не социалистическая жизнь. Тереза с трудом привыкала к ежедневным приемам, ужинам и светским условностям, она считала служебную виллу излишне роскошной, а обслугу – слишком многочисленной и не решалась отдавать распоряжения «челяди». Тереза говорила только на чешском и словацком и потому не бывала на встречах «послиц», по очереди приглашавших друг друга на чай и игравших в бридж. Она много читала и занималась с сыном, так что Людвик уже в четыре года научился читать и писать и мог сказать несколько слов на болгарском.
Павел и Тереза пригласили в гости чету Каплан, но господин депутат не имел ни одной свободной минуты, а мадам была занята на репетициях.
Тереза возненавидела этот мрачный город.
Кристина опасалась, что ей, как и Терезе, придется сидеть или – хуже того! – лежать дома, но она чувствовала себя на удивление хорошо. Йозеф заставлял ее есть говядину с кровью, требовал бросить курить, она отвечала: «Да, конечно, обещаю, еще два-три дня, и все» – и тут же начинала торговаться, вымаливая разрешение выкуривать сигарету после еды. Животик у нее округлился совсем незаметно, она слегка поправилась в талии, но продолжала репетировать Брехта и каждый вечер играла спектакль. На гастроли Кристина перестала ездить только на пятом месяце, да и то после скандала с Йозефом.
На восьмом месяце она ушла в декрет – уж слишком нервничал Георг Фрейка. Труппа репетировала пьесу «Добрый человек из Сезуана», и он не мог допустить, чтобы главная героиня Шен Те выглядела глубоко беременной.
«Она проститутка, а не мать семейства!»
Два последних месяца оказались очень тяжелыми. Кристина скучала, ей не хватало Терезы и Людвика, она целыми днями разглядывала свой живот, смотрела на вечно хмурое небо и ждала, когда же начнутся схватки.
«Ты не торопишься», – мысленно укоряла она ребенка.
Йозеф уходил, едва рассветало, возвращался не раньше полуночи, и Кристине было очень одиноко в пустой квартире. Она даже в плохую погоду подолгу сидела на балконе, смотрела на прохожих, выкуривала полсигареты и ждала его.
В конце концов нервы у Кристины сдали, она написала Терезе, и та поспешила на помощь.
Хелена родилась в субботу 9 октября 1948 года. У девочки были круглые щечки, длинные черные волосы, шелковистая кожа, и она взирала на мир удивленными глазами. Хелена смешно, по-боксерски, махала крохотными кулачками перед лицом и так много спала, что ее приходилось будить, чтобы накормить. Кристине казалось, что она вернулась в детство и играет в куклы. У нее появилось смутное и какое-то стыдное чувство потери времени, она ждала невероятного прилива материнских чувств и была разочарована, что ничего подобного не происходит. Тереза оказалась бесценной помощницей: она обожала возиться с малышкой, купать и пеленать ее. Они все дни проводили вместе, и Людвик принял девочку как свою сестру, как только ему разрешили брать ее на руки.