Удивительная жизнь Эрнесто Че
Шрифт:
Терезе не хотелось возвращаться в Болгарию, и через полтора месяца Павел сам за ней приехал.
– Никак не могу привыкнуть к той жизни, – призналась она, – я не создана для роли супруги посла. Прости, что оказалась плохой помощницей.
– Эту проблему можно решить: будешь проводить месяц в Софии, месяц в Праге, согласна?
Они отправились в Болгарию, и Павел сдержал обещание. Тереза курсировала туда-сюда, но б'oльшую часть времени жила в Праге.
Однажды Кристина решила написать матери – впервые со дня своего приезда в Чехословакию,
К началу декабря она почувствовала, что больше не может сидеть взаперти, и решила отправиться на репетицию в Театр на Виноградах. Хелена спокойно спала в коляске, актеры по очереди тетешкали ее, она открывала глаза и «гулила», стоило погладить ее по шейке под подбородком. Все поздравляли Кристину с рождением очаровательной дочери и пытались определить, на кого похожа Хелена. Когда Георг Фрейка захотел лично покормить малышку из бутылочки, Кристина наконец испытала прилив гордости и материнской любви.
– Все, хватит, за работу, мы выбились из графика. И не шумите, не то разбудите ребенка.
Кристина была счастлива. Она пока не выходила на сцену, но была среди товарищей, дышала воздухом театра, слушала указания Георга и примеряла их на себя. Если у режиссера возникало сомнение, он оборачивался, ища совета у Кристины, она кивала или качала головой, выражая отношение к происходящему. Георг почти всегда прислушивался к мнению своей актрисы и порекомендовал ее одному другу, собиравшемуся в начале года ставить Гольдони. Фрейка не сомневался, что из Кристины выйдет отличная венецианская горожанка.
Йозеф был не в восторге от намерения жены снова начать играть. Он считал, что Хелена еще слишком мала, ей требуется забота матери и театральную карьеру можно продолжить, когда девочка пойдет в школу. Он объяснил, что депутаты только что приняли закон, по которому домохозяйка, воспитывающая детей, получает право на пенсию, как любая другая работающая женщина. Таковы преимущества жизни в социалистической стране!
– Будь благоразумна, Хелена нуждается в тебе, как ты не понимаешь!
Кристина почувствовала себя виноватой и согласилась, но наутро (не зря же говорят, что утро вечера мудренее!) передумала:
– Раз мы живем при социализме, значит имеем равные права. Так почему бы тебе не понянчиться с нашей дочерью?
В конце концов они нашли решение: Кристина занималась девочкой по утрам, после обеда приходила кормилица, а Йозеф сидел с Хеленой по вечерам, когда ее мать играла спектакль.
В январе 1949 года Кристина получила посылку из Франции. Мать написала ей длинное нежное письмо с поздравлениями и поблагодарила за фотографии Хелены. Она прислала розовую распашонку с пуговками-бабочками, которую сама связала крючком из овечьей шерсти (самой нежной и теплой на свете), и крошечные ажурные носочки.
…Признаюсь честно, дорогая, я этого не ожидала. Рождение Хелены – лучший рождественский подарок, который
Кристина спросила Йозефа, вернутся ли они когда-нибудь в Шамони, чтобы забрать свои вещи (она надеялась, что мадам Мораз их сохранила). Потом можно будет заехать в Сент-Этьен и показать матери Хелену. Наверное, пришла пора помириться.
– Мы уже решили, что поедем на две недели в Болгарию и отдохнем на море с Терезой, Павлом и детьми. Ты ведь знаешь, как много у меня работы в депутатской комиссии, я вряд ли сумею выкроить время еще и на Францию. Возьми Хелену и навести мать без меня.
– Думаешь, я получу визу? За границу больше никого не выпускают.
– Ты французская гражданка и можешь выехать, когда захочешь. Мы сделаем запрос, а если возникнут сложности, я знаю, к кому обратиться за помощью.
– Спасибо, родной, я очень хочу увидеться с мамой, но не сейчас, а после премьеры Гольдони.
Критики по-разному оценили «Дачную лихорадку»: идея любви, принесенной в жертву финансовым интересам и социальным условностям, не соответствовала духу времени.
В начале апреля Йозеф проводил Кристину с Хеленой на вокзал. Они впервые расставались так надолго, и обоим было слегка не по себе.
Все время отсутствия жены и дочери Йозеф был очень занят. Министр здравоохранения поручил ему составить предложения по борьбе с детским туберкулезом, и он занимался этой работой по вечерам и воскресеньям, считая крайне важной профилактическую работу и открытие трех санаториев.
Месяц спустя Йозеф встречал на Центральном вокзале поезд из Парижа. Состав опоздал на час. Кристина вышла из вагона с двумя большими чемоданами – они с матерью прошлись по магазинам в Сент-Этьене и Лионе и купили ей целый ворох одежды. Хелена обняла отца ручками за шею, прижалась к нему и не захотела отпускать.
– Как все прошло?
– Просто замечательно! Мы много разговаривали, и я чувствовала себя совершенно счастливой, но мне все равно не терпелось вернуться домой. Ужасно жалко, что ты не смог поехать, познакомиться с моими родственниками и друзьями, снова увидеть Францию. Знаешь, я позвонила мадам Мораз, и она сказала, что все сберегла.
– Обещаю, мы съездим и заберем вещи при первой же возможности.
В Совете чехословацких женщин шли жаркие споры: обсуждение Гражданского кодекса выявило принципиальные разногласия между консервативным меньшинством и прогрессистским большинством, желавшим покончить с диктатом мужчин. «Прогрессистки» требовали исключения «консерваторш» из совета. Тереза и Кристина участвовали в работе комиссии, ходили на все заседания и тоже выступали за изгнание тех, кто противился наступлению светлого коммунистического будущего.