Удивление перед жизнью
Шрифт:
— Молодой человек, — говорит, царственно улыбаясь, великая актриса.
Да, да, первые наши юношеские впечатления никогда не сотрутся, не потускнеют, они навсегда останутся самыми сильными, как первая любовь, первая дружба, первые книги, первые умные беседы со старшими!..
— Молодой человек, — говорит Людмила Андреевна, — идите сюда, на крыльцо, под навес, дождь идет.
— Ничего, ничего, — торопливо говорю я, не двигаясь с места.
Ах, до дождя ли мне сейчас! Решается вопрос жизни!
Поясняю: хочу поехать учиться в Москву в театральное училище. Не посоветует ли мне Людмила Андреевна, в какую школу держать экзамен.
Людмила Андреевна советует и добавляет:
— Если выдержите экзамен, заходите к нам. Мы с мамой живем в «Метрополе», номер четыреста
Я благодарю и исчезаю…
За окнами вагона проносится гигантское чудище— завод с бетонными корпусами, перламутровыми стеклами, заваленными разной разностью дворами, взметнувшимися трубами: то ли концы их ушли за облака, то ли это они сами из себя выдувают эти лучи дыма…
Осенью 1934 года я, провинциальный молодой человек, уже учащийся театральной школы при Театре Революции, с жадностью изучаю Москву.
Вот я стою на Театральной площади, закинув голову, разглядывая коней, мчащих прямо на меня колесницу с Аполлоном. Сказочно!.. Подошла какая-то еще более провинциальная, чем я, женщина, посмотрела, куда это я гляжу, спросила:
— Кто это едет?
Я ответил:
— Аполлон, бог искусств.
Женщина поморщилась:
— Ну вот, говорят, Бога нет, а тут выставили.
Я смотрю на коней и думаю: что они олицетворяют, кого и куда мчит Аполлон? Наверно, воображение, мечту. Я уже знал наизусть стихи Пушкина: «…И паруса надулись, ветра полны, громада двинулась и рассекает волны…» Ветер, который дул в пушкинские паруса, тоже, наверное, воображение…
Перевожу взгляд с Большого театра на Малый. Скромное здание… А это кто примостился у входа? Подхожу, читаю: «Островскому…» Никогда не видел, чтобы памятники ставили прямо на тротуаре. Показалось нелепым (теперь привык).
Иду дальше… Какое нарядное здание!.. Все украшено цветной майоликой, целые картины поверху… Гостиница «Метрополь». Ай, «Метрополь»!
Я, конечно, не заходил к Людмиле Андреевне все первые недели: неловко беспокоить. А что, если сейчас взять и заявиться? Нет, страшно… Для меня, костромского парнишки, гостиница «Метрополь» — сказочный дворец. Значит, и живут там люди высшего порядка.
Любопытство берет верх. Иду к подъезду. Массивная дверь- вертушка. Я и войти в нее не знаю как. За дверью бородатый швейцар. Еще выгонит: одет я пребедно.
Отваживаюсь. Дверь словно заглотила меня в свое нутро
…
Я выступаю в Париже. Афиша, что висит сзади, мне очень нравится
Хотя я считаю, что много и других хороших фильмов за эти сто лет!
Таня Самойлова и Алексей Баталов…
Мне всегда везло на замечательных актеров!
Канн. 1958 год. Фильму «Летят журавли» вручается «Золотая пальмовая ветвь»
«Ее друзья» — моя самая первая пьеса.
«Вечно
В роли Вероники — ее прообраз, моя жена Надежда Козлова.
Ставили «Вечно живых» и в Студии молодых актеров при МХАТе…
Мой отец Сергей Федорович Розов.
Моя мама, Екатерина Ильинична, старший брат Борис и я (в платьице).
А здесь я уже постарше и со мной моя радость — внук Иван
Почти вся семья: жена, внучка Настя, я, дочка Татьяна, зять Николай с котом Дымом на руках
Здесь я совсем молодой, и на руках у меня первенец — сын Сергей.
«Могикане МХАТа» — К. С. Станиславский и В. И. Качалов.
Молодые строители нового театра: Олег Ефремов, Анатолий Эфрос и я (как драматург).
Две женских судьбы, полностью отданных театру Великая Мария Бабанова…
…и Зинаида Захарова, актриса театра им. Ермоловой.
Марина Неелова и Петр Щербаков..
В «Современнике» шли многие мои пьесы. А какие актеры их украшали! Евгений Евстигнеев и Валентин Никулин,
Но и на другие театры пожаловаться не могу.
В ЦЦТ в моих пьесах играли Олег Ефремов и Валерий Заливин, Валентина Сперантова, Татьяна Надеждина и Геннадий Печников