Удравшие из ада
Шрифт:
– С-с-с?
– Да, как это – Сорок Пять с Половиной?
– Один безногий, в натуре, – пояснил двоечник. – Нужно подойти к этой скале с какой-то стороны и сказать: «Сам-Сам, в глаз дам». Тогда она, типа, откроет вход в пещеру.
– Странно, – Арс пожал плечами. – Вздумай я укрыть сокровища, выбрал бы менее приметное место. Бархан какой.
– Ш-ш-ш! С-с-с-с!
– Верно, Трали-Вали. А как потом искать, типа? Их же много, барханов этих!
Против столь железобетонного аргумента возражений у Топыряка не
Ослы напились так, что стали напоминать булькающие бочки на ножках. Студенты взгромоздились на их спины и поехали дальше.
Когда солнце, пыхтя и обливаясь сверкающим потом, взобралось на верхушку небосвода, на горизонте объявилась темная полоска. Она неспешно увеличилась и превратилась в лес.
– Пуща, – сказал Арс, чувствуя, как по спине табунами поскакали мурашки.
– Она самая, – подтвердил Рыггантропов. – Тут кто-то побывал, в натуре.
В глубь леса вела настоящая просека. Деревья были повалены чудовищной силы ударами, лежащие на земле стволы выглядели черными от заливающей их крови. Всюду копошились останки, не так давно бывшие страшными и опасными чудовищами.
– Хм, да, – сказал Арс, разглядывая высунувшую язык тварь, похожую на громадного дикобраза с волчьей головой.
В голове виднелась аккуратная дыра.
Тили-Тили уважительно засвистел, спрыгнул с седла и, захватив посох, принялся обходить поверженных страшилищ.
Каждому доставался контрольный удар по черепу.
– Это ведь герои повеселились? – спросил Арс и сам не узнал собственного голоса.
– Ага, – кивнул Рыггантропов. – Расчистили дорогу немного.
– А как же Вася? Он-то как справился?
Двоечник только плечами пожал.
Тили-Тили вернулся с довольной миной на коричневом лице. Зашипел что-то одобрительное и махнул лапкой. Ослы послушно двинулись вперед, хотя на трупы поглядывали с опаской и недовольно фыркали.
В тени огромных деревьев царила особенно приятная после зноя прохлада. Тяжело жужжали огромные жуки, вооруженные длинными острыми хоботками, порхали бабочки, стряхивая с цветистых крылышек яд.
Пуща жила своей убийственной для всего живого жизнью.
Когда из травы поднялось увенчанное плоской головой членистое тело, а длинные жвала клацнули в предвкушении вкусного обеда, Рыггантропов не стал тратить время на испуг.
Он просто махнул фамильным тесаком, и задумавшая слопать людей тварь лишилась головы. Что самое странное, такое развитие событий не остудило ее гастрономический пыл.
– Пакость какая, – заметил Арс, глядя как сочащийся черной кровью обрубок утягивается в траву, а ему на смену появляется еще одна голова. – У нее с обоих концов пасти. Что-то эволюция тут погорячилась…
Он выкрикнул слова заклинания, указал пальцем, и членистое страшилище охватило белесое, почти незаметное пламя. По лесу, перебивая ароматы листвы и цветов, поплыл запах горелого.
И
Раздался сочный хруст, брызнула слизь.
– И это после того, как тут прошлись герои, – покачал головой Арс. – Нелегко нам придется.
– Типа того.
– С-с-с-с!
Типус Вдамс лежал на мягком, в животе что-то неприятно булькало, а голова казалась настолько легкой и пустой, что совсем не чувствовалась.
Рядом кто-то хриплым и лишенным даже намека на музыкальность голосом выводил слова песни:
– Когда я на штольне служил ямщиком, ко мне постучался бородатый геолог…
Типус Вдамс на мгновение испугался, что после вчерашней попойки, когда он под действием кислого молока как-то незаметно впал в бессознательное состояние, гордый сын пустыни отрезал ему голову, и спешно открыл глаза.
Они оказались на месте, и губы, судя по вырвавшемуся из них хриплому стону, – тоже.
Стоит заметить, что Типус Вдамс был из тех студентов, которые с первого курса считают себя умнее других, на товарищей смотрят свысока и в обычных для учащейся молодежи пьянках не участвуют.
Поэтому пить Типус Вдамс не умел совершенно.
– Ага, очнулся, – песня прервалась, и в поле зрения студента появилась голова Вагонетки, чьи мутные глаза смотрели в разные стороны. – Мы уже подумали, что не очухаешься, и начали праздн… горевать, в смысле. Молочка не хочешь?
При воспоминании о выпивке студента передернуло.
– Нам пора в путь, – послышался издалека голос вампира.
– Я не могу идти, – прошептал Типус Вдамс, с некоторым трудом переходя в сидячее положение.
– Вай-вай, и не надо никуда идти, – из-за кибиток появился до отвращения бодрый Ах-Мехмед. – Мы же вчера договорились, помнишь? Что ты остаешься, чтобы работать евнухом у меня в гареме…
Трое спутников уставились на Типуса Вдамса так, словно он превратился в розовую морскую свинку.
– Э… чего?.. ну да… – проговорил студент, тщетно пытаясь сложить из имеющейся в памяти мозаики хоть какое-то подобие связной картины.
С таким же успехом он мог забивать сваи маникюрными ножницами.
– Ты уверен в своем решении? – вкрадчиво поинтересовался Гемоглолюб.
– А что, работа не тяжелая… – сказал Типус Вдамс, которому удалось кое-что вспомнить. – Бесплатное медицинское обслуживание, девушки опять же всякие…
– И если он останется тут, мои ребята тоже останутся тут, – Ах-Мехмед махнул рукой в ту сторону, где дюжины полторы мрачных бородатых типов с саблями без особой спешки седлали верблюдов.
Горшо Пуст подавился рвущимися с языка возражениями.
– Хм? – заметил вампир. – А почему бы и нет?