Удравшие из ада

Казаков Дмитрий Львович

Гном нервно застонал.

– Пойдем к огню, – Ах-Мехмед махнул рукой. – Поедим, выпьем, поговорим…

– Пойдем, – сдался Горшо Пуст.

Рядом с самым большим костром обнаружились расстеленные ковры, кувшины, из которых тянуло чем-то кислым, и огромное, как спина тролля, блюдо, занятое кусками подозрительно волокнистого мяса.

– Это кебаб? – поинтересовался вампир, понюхав воздух.

– Сам верблюжатину жарил, сам в моче бешеного шакала вымачивал, сам скорпионьи панцири толок! – возопил Ах-Мехмед.

Горшо

Пуст позеленел так, что стал похож на банановый лист. Гемоглолюб подцепил один из кусков мяса и принялся жевать. Вагонетка ухватил самый большой кувшин и присосался к нему, как клещ к собачьему боку. Послышались равномерные ухающие звуки.

– А где гарем? – поинтересовался Типус Вдамс, слышавший, что подобная штука есть у всякого обитателя пустыни.

– Э… – Ах-Мехмед посуровел. – Зачем тебе гарем?

– Посмотреть хочу. Или такой возможности нет?

– Почему? Есть, – на лице гордого сына пустыни появилась хитрая ухмылка. – Но для этого ты должен стать евнухом!

– А кто это такой? – Как и многие другие любители реальности, в жизни Типус Вдамс понимал не больше, чем таракан – в классическом балете.

– О, это такой человек, который работает в гареме. Служба у него не тяжелая, много девушек вокруг, – Ах-Мехмед указал на ковер. – Сядем, выпьем, и я тебе все подробно расскажу…

Типус Вдамс взял серебряный кубок, с подозрением понюхал белесо-мутную, с плавающими шерстинками жидкость и решил, что это лучше всего выпить залпом.

По гортани студента потекло нечто жгучее, а через мгновение в голове его со стеклянным звоном что-то взорвалось.

Рассвет застиг Васю Эарендила Конана Терминатора на границе четырех Лоскутов.

На право-восток простиралась усеянная холмами степь. Ее однообразие нарушала крепость исключительно недружелюбного вида, увенчавшая один из холмов, самый обрывистый.

На лево-востоке осталась пустыня Капец, похожая на истершуюся верблюжью шкуру.

Туда Васе возвращаться не хотелось.

На лево-запад уходило что-то пасторально-вспаханное, утыканное домиками под черепичными крышами, пасущимися буренками и лугами такой изумрудной зелени, что мяч для гольфа постыдился бы по ним кататься.

Такой пейзаж вызвал у Спасителя Мира легкое отвращение.

Зато на право-западе виднелась самая настоящая чащоба. Деревья и кусты тесно переплетались ветвями, во все стороны торчали острые шипы, а откуда-то из зеленого сумрака доносилось мрачное кукование.

– И где меня ждут подвиги? – спросил сам себя Вася, гордо раздувая цыплячью грудь. – Явно вон там! Где-то в глубине леса наверняка спрятан Могучий Артефакт, без которого не победить Зло!

Подаренный гордыми сынами пустыни верблюд такого мнения не разделял.

Когда Вася потянул за повод, верблюд уперся четырьмя

ногами и заревел, всем видом показывая, что никуда он не пойдет, по крайней мере именно в этом направлении.

– Ты чего? – сказал Вася, искренне пораженный предательством верного скакуна.

Верблюд оскалился, показывая, что, несмотря на эволюционное превосходство, у человека нет таких больших, крупных и желтых зубов. А потом дернул головой и плюнул.

Васю словно окатило из огнетушителя, глаза залило едкой и вонючей слюной.

– Ну, ты… – гость с Земли дернул рукой, слишком поздно вспомнив, что в ней зажат поводок.

Судя по удаляющемуся топоту, верблюд предоставленной свободой немедленно воспользовался.

– Вот и спасай после этого мир, – сказал Вася, кое-как отерев лицо. – Хотя в этом лесу пешком будет удобнее…

На то, чтобы отыскать в сплетении ветвей ведущую в глубь зарослей тропинку, понадобилось некоторое время. Обнаружив ее, Вася протиснулся через колючие кусты, после чего его одежда приобрела такой вид, словно ее обладатель сражался с тремя тиграми.

Отдышавшись, Спаситель Мира отважно зашагал в чащу.

С точки зрения любого из обитателей Лоскутного мира, он совершил большую ошибку.

Лоскут, расположенный на право-запад от пустыни Капец, именовался Пуща и славился обилием всяческих страшилищ. Птичек и пушистых зайчиков тут не водилось, их экологические ниши занимало нечто чешуйчато-зубастое и ядовитое, не описанное в книгах по биологии.

Авторы таких книг ценили собственное здоровье и старались обходить Пущу стороной.

Солнце поднималось выше и выше, пятеро героев, почесываясь и позевывая, неспешно ковыляли по пустыне. Песок стыдливо поскрипывал под задубевшими до каменной твердости сапогами.

– Он недалеко, – заметил Чапай.

– Это ты по следам определил, кхе-кхе? – осведомился Стукнутый Черный.

– Нет, по вон тому верблюду.

Черный горбатый зверь промчался мимо героев, высоко вскидывая мосластые ноги и сердито тряся головой.

– Чего он с животиной делал? – Старый Осинник пошевелил морщинами на лбу и бросил в рот очередную дольку чеснока.

– Вот уж не знаю, – сварливо отозвался Агрогорн, – но вот что твой запах с нами делает? Сколько можно жрать эту дрянь?

– А вдруг вампир неожиданно выскочит!?

– Откуда? – хозяин «Сломанного меча» повел рукой и замер, зацепившись взглядом за торчащий из песка предмет. – Так, а это еще что?

– Кувшин, – Чапай презрительно сплюнул. – А внутри какой-нибудь синий мужик в чалме и шароварах.

– Всегда думал, откуда эти кувшины берутся? – Старый Осинник вытащил посудину из песка и узловатыми пальцами, похожими на корни, вцепился в пробку. – Ведь они в любой пустыне валяются…