Уездная учительница магии
Шрифт:
На следующий день после занятий Корнелиус действительно ждал у ворот в автомобиле. Со мной он поздоровался церемонно, но уголок его губ едва заметно подрагивал от скрытой улыбки, и я поняла, что идея позвать учительницу на чай исходила не только от Регины.
— Наконец-то ты побываешь у меня дома открыто и при свете дня, — шепнул он мне, когда помогал забраться в автомобиль. — И увидишь не только кухню.
Регина сразу же пожелала устроить для гостей экскурсию по дому. Она водила нас по комнатам, мы с Ланзо шли следом, замыкали процессию Корнелиус и гувернантка Алисия.
Корнелиус помалкивал, и только едва заметно усмехался своим мыслям.
Признаться, дом меня поразил. Он был старый, его возраст выдавали панельные обшивки, тяжелые балки в потолках и гладко отполированные дубовые перила на лестнице. Но мебель была новой, и тот, кто подбирал ее, обладал хорошим вкусом и знал толк в уюте.
В комнатах полно солнца, стены от пола до потолка увешаны картинами, ногам приятно ступать по мягким коврам. В то же время заметно отсутствие настоящей хозяйки — женских безделушек нет на полках и в шкафах, на диванах ни одной вышитой подушки, которые так любит моя тетя.
Пожалуй, дом моего дяди отличался большей роскошью, но у этого дома был свой характер. Он обещал теплые вечера у камина, вкусную еду и задушевные разговоры в приятной компании.
— Вы привезли мебель из города?
— Да, — ответил Корнелиус. — Все выбирал сам, не стал поручать это важное дело постороннему.
— У вас замечательный дом! — воскликнула я с энтузиазмом, и это так развеселило Корнелиуса, что теперь он уже улыбался во весь рот.
Мне хотелось попросить его показать кабинет: эта комната как нельзя лучше отражает вкусы и привычки хозяина. Но тут выступила Алисия:
— В гостиной для вас приготовили чай, — сказала она с милой улыбкой, переводя цепкий взгляд с меня на Корнелиуса.
— Но я еще не познакомила госпожу Верден с пони! — запротестовала Регина. Алисия наклонилась и что-то сказала ей строго — вероятно, напомнила о хороших манерах. Регина закусила губу, а потом церемонно пригласила:
— Прошу, госпожа Верден, сюда, на второй этаж...
Во время чаепития Корнелиус предоставил говорить Алисии и Регине: те болтали наперебой, словно стремились переговорить одна другую.
Регина радовалась от души, а вот в нотках Алисии мое ухо улавливало искусственную оживленность.
Впрочем, могло и казаться. Меня колола ревность к девушке, которая жила под одной крышей с Корнелиусом и которая, вероятно, была в него влюблена. Возможно, и Алисия чувствовала во мне соперницу. Она упорно подводила разговор к моей жизни до приезда в столицу, и ее реплики были полны разных намеков.
То скажет с сочувствием: «Наверное, ваши столичные знакомые молодые люди были безутешны, когда вы выбрали назначение в этот далекий город!» То спросит невзначай: «Чем вы планируете заниматься, когда вернетесь в столицу? Надеюсь, вы задержитесь здесь до весны. Но зимы у нас скучные, мы прекрасно поймем, если вы захотите уехать раньше!»
На все ее слова я отвечала вежливой улыбкой и легким
Ланзо глазел по сторонам, прятал руки под столом и старался не шмыгать носом. Он ужасно стеснялся.
После чая Регина увела меня и Ланзо в свою комнату, и тут я провела интересные полчаса, выслушивая рассказы об игрушках и платьях.
За окном начало темнеть, я поспешила раскланяться; Корнелиус повел нас к автомобилю, чтобы отвезти в Кривой дом.
По дороге мы молчали; в присутствии Ланзо мы все равно не смогли бы говорить о том, о чем хотелось.
Но когда мы прибыли, и Ланзо проскользнул в дом, Корнелиус поймал меня за подбородок и быстро поцеловал:
— Завтра едем в лес навестить дом Грабба, помнишь? — спросил он. — Не передумала?
— Конечно, нет!
— Тогда до завтра, — он еще раз поцеловал меня и уехал.
Мне не терпелось провести целый день с Корнелиусом, хотя предложи мне кто другой вернуться в проклятый лес — отказалась бы наотрез. Но я училась доверять Корнелиусу и знала, что он сумеет защитить меня. Он был подлинный король и владелец здешних лесов; куда призракам тягаться с ним и его страшными паровыми машинами!
Собираясь в гости к Граббу, я оделась тепло и удобно, не особо заботясь о красоте.
Когда я была помолвлена с Андреасом, на свидания выбирала лучшие наряды, проводила часы за туалетным столиком, продумывала поведение, шутки и темы разговоров, желая поразить жениха.
Готовясь к встречам с Корнелиусом, я лишь старалась выглядеть опрятно, но и это не всегда удавалось.
Он видел меня в платье, испачканном навозом, когда я возилась с кабаном; он заботливо стряхивал мел с моей блузки, когда заглядывал в класс после занятий. Но я не испытывала смущения, появляясь перед ним в непрезентабельном виде. Я знала, что привлекаю Корнелиуса вовсе не красотой и элегантностью, и уж точно не кротким нравом.
Добираться до особняка Грабба предстояло по старой узкоколейке, поэтому мы договорились встретиться на вокзале.
Когда я пришла, у платформы уже пыхтела простая паровая дрезина, какую используют рабочие. Одну скамью заняли четыре крепких парня в одежде лесорубов. В ногах у каждого стояли ящики с инструментами. На вторую скамью сели мы с Корнелиусом.
— Госпожа Верден пишет заметки об истории нашего края, — объяснил он своим рабочим. — Ей будет интересно ближе познакомиться с лесом и посмотреть особняк.
Парни в моем присутствии смутились, попрятали трубки и примолкли. Когда им требовалось что-то сказать, они долго думали, краснели и сопели — видимо, мысленно вычищали из фраз крепкие словечки.
При посторонних мы с Корнелиусом вели себя как хорошие знакомые. Он — самый важный человек города, я — женщина, которая учит его дочь, ничего более.
Я старалась не смотреть на него слишком пристально. Мне нравилось, когда он вместо строгого костюма надевал одежду лесоруба. Отчего-то в этом наряде он казался ближе и понятнее, хотя мне было куда привычнее иметь дело с городскими господами, а не простыми людьми, зарабатывающими на жизнь руками и смекалкой.