UFO: враг неизвестен
Шрифт:
Всю аппаратуру, в том числе телефоны, шеф приказал отключить. Пир скептически вздохнул, но понятно, оставил свой скепсис глубоко внутри.
– Ну, что, ребята, – устало начал Батт. – Кажется, пришло время финальной драки. Решено «Эвенджер» долго не обкатывать: если он способен долететь до Марса, он долетит. А если нет… Значит, все равно придется делать новый. Так что через недельку вам предстоит здорово рискнуть.
Батт скользнул взглядом по сосредоточенным лицам оперативников.
– Ты хотел что-то сказать? – спросил он Завадского.
– Нет, сэр. То есть, да, хотел, но это… лишнее.
– Ну, почему? Говори, раз начал.
– Ладно, –
– Понятно, – Батт кивнул. – Я рад, что услышал это, Ник. Потому что, если «Эвенджер» не долетит, ваши смерти лягут на мою совесть.
– «Эвенджер» долетит, – негромко и уверенно сказал Хильд. – И вернется.
– Будем надеяться, что долетит. И вернется, – отозвался Батт. – С сегодняшнего дня присутствующие здесь икс-комовцы снимаются с боевого дежурства и начинают жить по предстартовой программе. Что это значит?
Первое. Вы покинете базу «Европа» завтра. Вместе с «Эвенджером». Специально для подготовки финальной команды создана вспомогательная база в Антарктиде. На Марс «Эвенджер» стартует оттуда. Необходимое оборудование и снаряжение перебрасывается на эту базу, а частично уже и переброшено. Предстартовая подготовка продлится около недели. За это время вы получите необходимые инструкции, касающиеся полета к Марсу и последней миссии.
Второе. Персонал базы в Антарктиде очень мал из соображений секретности. Посему, услышанное сегодня храните при себе еще минимум сутки, а с завтрашнего дня ваш мирок вблизи Южного полюса практически прекратит сношения с внешним миром.
И третье. Центральная база инопланетян в Сидонии должна быть разрушена любой ценой. Любой. Потому что второго шанса у нас может и не оказаться. Так что… готовьтесь как следует.
– Вопрос, сэр! – поднял руку Адам Дориго. – Оперативники с других баз примут участие в полете?
– Да. С «Америки» в Антарктиду прибудут Алан Паллистер, Хуан Олаэча, Ричард Бейли, Роберт Карди, Масанори Ямашита, Артур Райт и Патрик Дэй. Семь человек. С «Азии» – Карл-Хайнц Рудваляйт, Лион Дуярди, Гастон Фернандес и Халеф Аль-Мусаи. С «Африки» – Стефан Унгер, Марк Готье, Том Додж и Сигурни Хадсон.
– Женщина на корабле? – вопросительно протянул Дориго.
– Да, Адам. Женщина. У нее пси-уровень, между прочим, девяносто три единицы.
– У Шадрина все равно больше, – Дориго вздохнул. – Извините, сэр.
– Завтра в девять утра «Эвенджер» вылетает на Антарктическую базу. Вы полетите на нем. У меня – все. Если вопросов больше нет – до завтра.
Как всегда, Майкл Батт был предельно краток.
Наутро за Пиром и Ником Завадски зашел молчаливый черноглазый парень, чем-то неуловимо напоминающий своего начальника, Николая Байдалинова. То ли случайно, то ли в связи с каким-нибудь распоряжением командования, по пути в южный ангар не встретили ни единого человека. Только предновогодние мелочи напоминали, что близится двухтысячный. Не только новый год, но и новый век, и даже новое тысячелетие.
«Хорошо же мы начинаем новое тысячелетие, – подумал Пир невесело. – Готовимся уничтожить пять разумных рас…»
Впрочем, эта война начата не землянами. А посему – поднявший плазменник от оного и поляжет.
Перед плакатом с показателями икс-комовцев Пир ненадолго задержался. Напротив его фамилии красовались самые впечатляющие цифры – восемьдесят два убитых чужака и двадцать
Воистину, это была странная война.
Скользнув взглядом по траурным рамкам вокруг фамилий погибших за этот год, Пир заспешил следом за черноглазым безопасником и Ником. Рамок было больше четырех десятков, и одна – совсем еще свежая.
«Хелен Бреди, – буквы внутри рамки казались пронзительно-четкими. – Северная Ирландия.»
Вокруг «Эвенджера» деловито копошились техники. Сходня была опущена; МакМаннаман со своей командой как раз загонял внутрь ховертанки. Два плазменных и один – с бластер-ракетной установкой. Пир уже познакомился с бластер-ракетными установками… Правда, ручными. Еще на летнем терроре в Барселоне. Для войны с применением тактики выжженной земли трудно было и придумать более подходящее оружие. Тем более, что ракеты были самонаводящимися и вероятность поражения намеченной цели составляла больше девяносто восьми процентов.
А то, что политика «выжженного Марса» ничем не отличается от политики «выжженной земли» Пир прекрасно понимал. Последнее столкновение. Никто не хочет рисковать.
И правильно.
«Эвенджер» стартовал спустя час. Пир полулежал в кресле, впервые без «Скорлупы», просто в повседневном комбинезоне. И размышлял: отчего новый крафт взлетает совершенно бесшумно?
* * *На антарктической суббазе, кроме техников и обслуги, безопасников, будущих участников полета на Марс и врачей, жил еще и пингвин по кличке «Сектоид». Ничего общего с головастым инопланетянином птица, понятно, не имела, но к однажды приклеившейся кличке все успели привыкнуть. Пингвин с важным видом расхаживал по единственному большому ангару и приставал к техникам: требовал еды. Из единственной же столовой ему таскали всякие вкусности, и Сектоид быстро стал напоминать гладенький бочонок из-под пива.
К прилетевшим тридцатого декабря оперативникам Сектоид отнесся как к новому источнику пищи. Пир с удивлением скормил ему письма за последний месяц, давно уже заученные чуть ли не наизусть. Пингвин нагло и без малейших колебаний сожрал исписанную бумагу вместе с конвертами и требовательно заскрежетал.
– Что? – изумился Пир. – Мало? Ну, ты и жраворонок, братец!
Техники, хлопотавшие вокруг «Эвенджера», не прерывая работы, хохотали.
Завадски похлопал Пира по плечу.
– Пошли, френд… Твоя доброта тебя погубит…
Конечно, Пир и Завадски заняли на базе комнату номер два. В номере один, без сомнений, обоснуются Паллистер и Олаэча с «Америки». Безопасники сказали, что «Рисентикл» с семеркой американцев уже вылетел. С «Азии» и «Африки» самолеты тоже уже отбыли и вот-вот должны были сесть невдалеке от базы. Сесть, высадить пассажиров-оперативников, оставить кое-какие грузы, и вновь уйти в летнее небо Антарктиды, голубое-голубое, кажущееся нестерпимо ярким. И снег, так и не стаявший, тоже казался ярким-ярким, и мороз был несильным – всего градусов пятнадцать.