Угли "Embers"
Шрифт:
«Они дошли сюда. Что бы там ни было, дело было дрянь».
Амая встала, взмахом руки призвала шар воды из кувшина, помяла её пальцами, пока вода не стала совершенно прозрачной.
— Закройте глаза. Это тонкая техника.
Хьёдзин усилием воли заставил себя стоять тихо и спокойно, пока Амая положила объятые сияющей водой руки на лоб Муши. Прошло много лет, но стражник всё ещё помнил, как это было, когда прохладная вода просочилась в каждый угол и щелочку его личности… И осторожно, бережно сняла с него тонкую, как папиросная бумага, маску. Измененную.
«Это
Он носил Хьёдзина как вторую кожу так давно, что было трудно вспомнить, что он был кем-то другим. Здесь был его дом. Здесь был его народ.
«Но первые несколько дней… было тяжело. Надеюсь, Муши столь же хладнокровен, как выглядит».
Амая отняла руки, и Муши слегка вздрогнул.
— Весьма любопытная техника, — задумчиво пробормотал он, сидя с закрытыми глазами. Он слегка нахмурился, развел руки на ширину плеч, опустил, заставив волнообразное движение пробежать от ладони к ладони и обратно. — О, никакой блокады. Энергия лишь немного нарушена.
— Вы можете это чувствовать? — брови Амаи полезли на лоб. — Это влияние воды. Оно успокоится через день или два, когда ваша чи адаптируется.
— Хм-м, и что конкретно это значит?
Хьёдзин продолжал хмуриться. Амая обычно не объясняла этого до тех пор, пока в комнате оставались те, кто не прошел обработку.
«Она пытается успокоить парня. Надеюсь, это сработает».
— Это значит то, что значит, — просто ответила Амая. — Исцеление затрагивает дух так же, как и тело. Я попросила воду принять вас. Защитить вас. И я попросила вашу энергию принять это. — Она улыбнулась, вспоминая. — Я встретила… интересного учителя, когда путешествовала с Севера. Никогда не думала, что стану применять этот дар, чтобы помочь людям из Народа Огня. Но вы бежите от войны. Как я могу отказать в помощи тем, кто до тошноты устал от всех этих смертей?
Муши склонил голову.
— Мы благодарны вам за заботу. — Он моргнул, наконец открыв глаза, и взглянул на Ли. — Племянник…
Парень взорвался.
Хьёдзин ожидал, что он бросится к лестнице, бросится к дао. Духи, он даже — совсем чуть-чуть — ожидал, что он просто застынет с отвисшей челюстью. Впрочем, нет: Ли был слишком напряжен, его стойка была слишком сбалансированной, чтобы он позволил свалившейся беде замедлить себя хоть на миг.
Он не ожидал потока опаляющего пламени, ринувшегося прямо в голову Амаи.
«Ома и Шу, он покоритель огня!»
Несмотря на это, Хьёдзин всё же обхватил мальчишку руками. Он был выше. Старше. Сильнее. Прижми их руки, и большинство покорителей станут беспомощны. Конечно, он наверняка заработает синяки: парень был взбешен, как мокрая карликовая пума, и хотел кого-нибудь убить…
Он так до конца и не понял, что именно случилось дальше. Он помнил врезавшийся ему в лицо затылок, и тычок локтем, и подсечку под колени, проведенную так, что его ноги затряслись, как черепица при землетрясении и… провались всё в
«…Ой-ой-ой».
Но он продержался достаточно, чтобы Муши вмешался с целой серией сложных ударов, которые отвлекли Ли на несколько секунд… пока Амаин дротик с ядом ширшу успел возыметь действие. Хватая ртом воздух, парень обмяк. Не выпуская его из рук, Муши обернулся к целительнице.
— Не желаете объяснить мне, почему мой племянник пытался вас убить?
— Пытался её убить? — проворчал Хьёдзин, стараясь восстановить дыхание и встать на подламывающиеся ноги. Черт, Ли грязно дрался.
— Если бы мой племянник хотел причинить вам вред, Хьёдзин, вы бы уже были мертвы, — заявил Муши.
«Что-что?» Бывший солдат, да. Он мог поверить в то, что Муши учил Ли драться. Но то, что он был уверен, что парень его убьет…
«О, черт, Ли… Но даже Народ Огня не отправляет детей на фронт! Что с ним случилось?»
— Только Амая была его целью, — упорствовал Муши. — Почему?
Вздохнув, она обратила водяной шар в замороженную плоскость, создав грубое подобие зеркала.
— Вот почему.
Муши взглянул и замер.
«Я тоже помню это чувство», — подумал Хьёдзин, когда симпатия в нем пересилила даже шок и синяки. — «Когда в первый раз смотришь и видишь зелень вместо золота… Чувство такое, будто мир перевернулся».
Некоторые кричали. Другие плакали. Большую часть Амае приходилось усыплять, чтобы они проспались с этой мыслью. Недаром она всегда держала наготове дротики с ядом ширшу.
Муши был крепкий, как сталь. Он просто взглянул и медленно выдохнул.
— Ясно. — Потом он опустился на колени, уложив на колени неподвижное тело подростка. — Работайте быстро. Моего племянника уже кусала ширшу, и он выработал небольшое сопротивление яду. И внутренний огонь можно использовать для очистки ядов при должной доле упорства. Я не сомневаюсь, что именно этим он и занимается, пока мы говорим.
— Нет, — тихий, почти неслышный от яда, но ясный голос. — Не надо.
— Это наш единственный шанс, племянник, — зеленые глаза смотрели в золотые с отеческой тревогой. — Это не больно…
— Я не могу. Я не хочу! Я не предатель!
Стиснув зубы, Хьёдзин выругался про себя. «Духи. Парень в таком дерьме».
Не просто из Народа Огня, а покоритель огня. Верность, которая заставляла Хьёдзина дергаться, которая пугала и печалила Мейшанг, была частью жизни этого мальчика. В прямом смысле слова.
Предатели Народа Огня умирают. Амая пробовала, но некоторые из её беженцев не выживали. Не не хотели. Не могли. Покоритель огня…
— Жить — это не предательство, племянник! — Муши крепко держал его. — Я мог бы приказать тебе, как твой наставник. Я мог бы приказать тебе, как старший родственник. Но я умоляю тебя! Живи. Живи и построй свою собственную судьбу! — Его голос упал. — Ты нужен мне, племянник. Я не думаю, что смогу пережить потерю ещё одного сына.
— Думал, она убила тебя. Думал… — глаза Ли закрылись, из здорового глаза потекли слезы. — Делайте…