Угол белой стены
Шрифт:
— …подсыпала ему эта самая Тамара.
— Днем мог прийти и еще кто-нибудь, — как всегда, невозмутимо произнес со своего места Храмов.
И Сергей невольно отметил про себя, что тот, оказывается, может и поспорить с начальством.
— Не всякому он ключ от дома дает, — упрямо возразил Лобанов. — Ей вот доверял.
— А ночью тоже с ключом пришли, — не сдавался Храмов.
— Она и отдала, раз уж снотворное подсыпала, — стоял на своем Лобанов.
Но тут вмешался Жаткин.
— Одна интересная деталь! — нетерпеливо воскликнул он. —
— Ну давай, давай, какая там деталь?
— Вот вы послушайте. Коробочка со снотворным лежала под подушкой. Так? Почему под подушкой? Он что, на ночь его принимал? Но на ночь принимают нембутал, димедрол, барбамил, мединал, наконец, люминал. Но…
Его прервал общий смех.
— Да ты кому это все прописываешь? — изумленно спросил Лобанов. — Кого сам-то усыпляешь?
— Просто я в аптекоуправлении недавно побывал. Интересовался, — без тени улыбки объяснил Жаткин, — раз уж такое дело нам попалось, со снотворным. Вот я и говорю, — снова увлекаясь, продолжал он, — это снотворное Семенов не мог принимать. Понимаете? Значит, подложили коробочку. Ручаюсь, подложили. И второпях, не подумав. И еще знали, что спать он уже не ляжет. Значит, подложили не ему, а нам. Чтоб с толку сбить.
— Выходит, Тамара эта говорила Сергею Павловичу про снотворное не случайно, — вставил кто-то из сотрудников.
— Вот именно! — азартно подхватил Жаткин. — И вообще… — он на секунду запнулся, — это свидание мне очень подозрительно…
И снова его прервал смех.
— Нет, на самом деле, — смущенно попытался закончить Жаткин, поглядывая на улыбающегося Сергея, — потому что…
— Ну верно, верно. Подозрительно, — поддержал его Лобанов. — Вообще, очень перспективная эта девчонка. Прямо скажем. И насчет того письма, которое Семенов будто бы сам себе послал. Ну, об этом экспертиза нам завтра скажет точно.
— И еще одна деталь, — вмешался Сергей. — Обратите внимание. У Семенова не обнаружена записка Урманского к Горлиной. Выходит, Тамара ему ее не передала.
— Вот видите! — не утерпев, воскликнул Жаткин. — Я же говорю! Опять эта девчонка! Между прочим, она могла передать записку в тот дом, куда заходила перед домом Семенова.
— Ну, это как сказать, — заметил молчаливый Храмов.
— Надо вот что сделать, — решительно произнес Сергей, и все умолкли. — Надо вам, Володя, сейчас же поехать по этому адресу, установить, кто там живет и все такое. Это что за место?
— Окраинная улица, — ответил Жаткин. — Орловская. Прямо в деревню Орловку переходит. На другом конце города от Луговой, где Семенов живет.
— Ну так вот. Поезжайте. А я, пожалуй, загляну к этой Тамаре. Надо продолжить свидание, — он улыбнулся. — Много у меня к ней вопросов…
Телефонный звонок на этот раз прервал его. Лобанов снял трубку.
— Да!.. А-а, это вы?… Что?!.. Ну, ну, и… Стойте! Передайте трубку дежурному!.. Алексеев? Немедленно пропустить товарища ко мне.
Все, умолкнув, недоуменно прислушивались к его разговору. Лобанов
— Урманский. Ему только что звонила Горлина.
Новость эта ошеломила даже Храмова, и он обвел всех изумленным взглядом. На секунду воцарилось молчание.
Георгий ворвался, в кабинет и остановился у порога, смущенный своей порывистостью. Здесь и в самом деле шло совещание.
— Заходите, заходите, — нетерпеливо сказал ему Лобанов. — И рассказывайте. Что вам Горлина сказала? Да вы садитесь.
Прикрыв за собой дверь, Георгий опустился на стоявший рядом стул.
— Значит, так, — стараясь успокоиться, начал он. — Это час назад было…
Говорил он торопливо и сбивчиво, поминутно откашливаясь, потом, словно спохватившись и продолжая говорить, жадно закурил.
Все молча слушали.
— …Воскликнула: «Ой, идут!» и бросила трубку, — взволнованно закончил Георгий, заново переживая весь этот короткий разговор.
— Зачем же все-таки звонила? — спросил Сергей.
— Ах да! — спохватился Георгий. — Она попросила ее не искать. Но это как-то даже в голове не укладывается. И пожалуйста…
— Так, так, — задумчиво перебил его Лобанов. — Я считаю, вам сегодня хорошо бы дома побыть, может, она еще позвонит.
— Ее искать надо!
— Этим уж мы займемся. А вам сидеть дома, — твердо, как приказ, повторил Лобанов.
Сергей согласно кивнул головой:
— Так надо, Георгий. Вы и нам можете понадобиться.
— Ну если надо… Я, конечно, могу…
Когда ушел встревоженный и какой-то необычно вдруг притихший Урманский, Сергей сказал:
— Обрати внимание: она видела из окна домик и церковь.
Лобанов досадливо махнул рукой.
— В городе еще не меньше двух десятков церквей и вокруг них сотни домов. Их можно видеть из тысячи окон.
— Тем более если она смотрела с пятого или шестого этажа, — добавил Жаткин.
— Так-то оно так. Но все-таки интересно.
Совещание закончилось. Уехал на задание Жаткин, а еще один сотрудник за Тамарой — Сергей передумал и решил ее вызвать в управление.
Лобанов сказал:
— Да-а, а узелок затягивается еще туже, я гляжу.
— По-моему, наоборот, — возразил Сергей. — У меня такое ощущение, что он вот-вот развяжется. Понимаешь, сейчас впервые наконец реально пересеклись две линии наших поисков — Семенов и… думаю, Прохоров.
— Эх, допросить бы сейчас Семенова, — мечтательно произнес Лобанов и даже потер руки. — Давай-ка позвоним.
Но из больницы сообщили, что Семенов все еще в тяжелом состоянии, хотя жизнь его теперь вне опасности.
— И на том спасибо, — положив трубку, сказал Лобанов. — Своё он, значит, получит.
Потом друзья вспомнили, что с утра еще ничего не ели, даже, собственно говоря, не с утра, а со вчерашнего вечера, и побежали в буфет: столовая по воскресеньям не работала.
Сергей еще дожевывал у себя в кабинете бутерброд, прихваченный из буфета, когда в дверь заглянул сотрудник.