Уговор света и тьмы
Шрифт:
— А, ну-у-у тут поработало любопытство, — сказала я добрым голосом и таким тоном, словно произошедшее было само собой разумеющимся. Любопытство же! Оно такое, ему всё можно. — Когда я нашла лабораторию, с этого же началось.
— С обнаружения тайника?
— Почти — с любопытства. Тайник я нашла раньше. Случайно, — я невольно сжалась в комок на кресле — не каждый день признаёшься, что шарилась в кабинете у своего Императора. Только бы не подумал, что я работаю на эльфийскую разведку! — Я всего лишь картину хотела поближе рассмотреть, камешек на раме задела, картина отодвинулась, а сейф взял да и
Звучало нереально глупо. Император помолчал секундочку в ответ на такой захватывающий рассказ.
— И сейчас откроешь? — с лёгкой хитрецой полюбопытствовал Васил.
— Ну… да, — растерялась я. — А зачем?
В какую загадочную игру решил сыграть Император? Конечно, там лежит волшебная карта — его детское развлечение, но это же не военная тайна? В чём хитрость? Ладно, я всё равно в своих преступлениях призналась — чего тянуть?
Я подошла к картине, Васил посторонился. Хотелось бы знать, почему в этот момент не чувствовалось совершенно никакого волнения. Ну, кроме самого крошечного, что появилось из-за почти физического ощущения его взгляда на моих плечах.
— Кстати, а что там? — на всякий случай поинтересовался, проверяя мои слова, Васил.
Или он тянул время, разглядывая мою длинную шею? Коротенькие воротники-стойки на платьях обычно смотрелись на мне пародией.
— Одно из двух.
— Это как? Там всегда лежала лишь одна вещь.
— Это одно из двух: или карта для планирования завоевания соседних территорий, или детская магическая игрушка, — старалась как можно ровнее ответить я.
В чём бы другом не доверял. Лучше бы предположил, что я шпионка, чем врушка, которая на самом деле не умеет залазить в чужие сейфы. Не знаю, почему после произнесённых мною слов Император сдержанно зафыркал, честно стараясь не рассмеяться и не обидеть.
Быстро поднеся тонкие пальцы к паре синих камней — один чуть крупнее, второй немного мельче, я провела по этому местечку. Не успела разобрать, что именно там нажималось, но сработало же оба раза. Сейф взял да и открылся.
Император за моей спиной смеяться перестал.
И я в этот момент поняла Голос, который мстительно предложил постучаться в дверь моей собственной комнаты. А потом подумала, что когда все проблемы решатся, можно попросить разрешения у Императора — вдруг позволит брать карту поиграть? А я тогда позволю целовать меня в шею, если хочется, а не просто так на неё смотреть.
Хотя… он и сам себе позволит поцеловать меня в шею — накопленный опыт общения с Василом не позволяет в этом сомневаться.
Высокий, как все василийцы, Император протянул руки у меня над головой и вытащил карту из сейфа, рассчитанного на такой же василийский рост, как у него. Перехватив игрушку одной рукой и отстранив от портрета, который уже становился на своё законное место, он левой рукой привычно ухватил меня за талию и повёл к столу.
Зато теперь я знаю коронный приём нашего государя в обращении с девушками, успокаивала я себя и… расстроилась ещё сильнее от мысли о других девушках. Интересно, он теперь переделает механизм открывания? И в какую копеечку ему это влетит? И не вычтут ли её из моего жалования?
И… как скоро Васил всё-таки догадается, что ректор Викантус Амелин Бро присылая криворуких боевых магов, ещё и не начинал ему
Собственным хулиганским примером убедив, что сидеть на столе по обе стороны игры нам будет удобнее всего, Васил пытливо посмотрел на меня.
— Знаешь, мне в детстве не разрешали играть в эту игру.
Ага, судя по библиотеке императорского дома, в детстве ему ещё и сказки читать не разрешали. Только научные трактаты. Я вот сказки глотала не реже всего прочего.
Пожав плечами, я толкнула висевшую над горами тучку в сторону предгорных пастбищ — лишняя водичка молодой буйной травке не помешает. Она бы и сама туда дошла, но в это время каждый лишний денёк — фора для поднимающихся росточков. Тучка надулась и мрачно повисла, не желая расставаться с каплями — я пощекотала её «брюшко», она заёрзала, как живая, досадливо попыталась цапнуть молниями пальчики, но ничего у неё не получилось. Уже от второй щекотки мохнатая туча разразилась тяжёлыми каплями. Какой неласковый котёнок — засмеялась я! Здоровская всё-таки игрушка, домашние животные не нужны.
Император довольно улыбнулся и замер, рассматривая волшебную карту.
— Смотри, кажется, здесь дождя не хватает, — ткнул он в извечно проблемную засушливую область, куда зачастую не долетали сизые тучи с побережья.
— Я в прошлый раз подгоняла туда тучки, но они чуть севернее висели уже готовые.
— Можно собрать над морем и протащить сильным ветром по восточной границе, как обычно это и происходит весной. Сейчас самая пора — путники и купцы об этом знают, уж поберегутся. А если на нашей восточной границе время от времени будет пролетать настолько сильный ветер, что ж… станет меньше желающих приволочь оттуда на запад толпу, которой негде будет укрыться от ветра.
Я с интересом сунула ручонки к морю, чуть дальше от торговых путей и нагрела правую руку, а левой наподдала холода. Вроде бы так это должно работать. Послав холодный поток к тёплой руке, утащила первую, а второй закрутила лёгкую спираль. Зародившиеся волны разошлись в разные стороны, а около руки закрутился маленький буранчик и с разных сторон к ладони полетели белые хлопья, становившиеся всё плотнее и темнее.
— А не слишком сильно? — настороженно глянул на меня Император.
— Не знаю, — хмыкнула я. — В игре-то всё такое маленькое.
Но на всякий случай разделила образовавшееся марево на две неравные части и меньшую из них швырнула в сторону василийской территории. Весна как никак — дождик нигде не лишний. Тучки удалось протащить именно там, где нужно и растянуть серые клочки так, чтобы захватили всю область.
Пока я отвлекалась на правую руку, меньшая часть облаков осталась без присмотра, и теперь её несло на север. Ну вот! Сейчас наши северные территории снегом обрадую. То-то приграничные жители порадуются, разгребая новые заносы. Поймав тучку тёплым ветерком, потащила её назад и тряхнула прямо над замком. Из озорства. Из тучки полетели редкие снежинки, которые таяли в воздухе.