Угреша. Страницы истории
Шрифт:
В III главе великий историк пишет: «Между тем разбойник Салков в 15 верстах от столицы одержал верх над воеводою московским Сукиным и занял Владимирскую дорогу. Надлежало избрать лучшего стратега… Выступил князь Дмитрий Пожарский, уже знаменитый, – и встретил на берегах Пехорки и совершенно истребил его злую шайку; осталося только 30 человек, которые вместе с их атаманом дерзнули явиться в Москве с повинною!» В Никоновской летописи говорится, что сражение между войсками Салкова и Сукина произошло «в Олексеевской волости», то есть, вероятно, в районе деревни Алексеевки. Покаяние Салкова было притворным: через год атаман изменил царю Василию Шуйскому и участвовал в заговоре московских бояр по его низложению. Упоминаемый здесь московский думный дворянин Василий Борисович Сукин был довольно опытным воеводой: в 1608 году под Коломной вместе с князем Семеном Прозоровским он командовал русскими дружинами, нанесшими сокрушительное поражение полякам под предводительством пана Хмелевского. Поражение Сукина в бою близ Алексеевки, возможно, было вызвано малочисленностью московской дружины.
Летом 1610 года после разорения Пафнутьева монастыря в Боровске Угрешу заняли войска Лжедмитрия II, прозванного «Тушинским вором»: его основной лагерь располагался в Тушине. Он поселился в монастыре вместе со своей супругой
Марина Мнишек.
Гравюра Ф. Снядецкого. XVII в.
Интересные подробности этого события можно почерпнуть из «Рукописи Жолкевского», изданной П. Мухановым в Москве в 1835 году. Это собственноручные записки гетмана, относящиеся приблизительно к 1611 году. О себе он пишет в третьем лице: «Сапега, или, лучше сказать, войско его, увидев пред собою войско Гетмана и Московскую рать, весьма устрашилось. <…> Сапега выехал тотчас же и там сообразно с тем, что было предложено Гетманом, объявил и пожатием руки подтвердил, что если бы пан их и не захотел довольствоваться тем, что было предложено Гетманом (а касалось сие до Гродна и Самбора), они не хотели более оставаться с ним. Самозванца в то время не было в лагере: он находился за 2 мили оттуда у своей жены в монастыре, который москвитяне называют Нове – Гроши5. И так они отложили до следующего дня уведомление гетмана, доволен ли этим обманщик или нет. Но он не помышлял сим удовольствоваться, а тем более жена его, которая, будучи женщиною властолюбивою, довольно грубо пробормотала: «Пусть Е.В. Король6 уступит Е.В. Царю7 Краков, а Е.В. Царь отдаст королю Варшаву». Гетман, услышав об этом, снесся с думными боярами, имея намерение двинуться ночью, нагнать этого злодея в монастыре и стараться поймать его; и так мы двинулись в час ночи. <…> Сие предприятие не было бы тщетно, если бы один изменник москвитянин, ушедший из Москвы к обманщику, не предостерег его. Самозванец… вскочив на коня и посадив на коней свою боярыню и женщин, бежал из монастыря. С ним отправился один только Заруцкий с несколькими сотнями донских казаков; бежал же он, как потом оказалось, через Серпухов к Калуге, ибо многие думали, да и он сам распустил такой слух, что отправляется к Коломне. <…> Неизвестность о дороге, которою отправился обманщик, помешала войску тотчас же выступить за ним в погоню. Наступила ночь, и около 6 часов имел он впереди. Гетман возвратился в лагерь, а бояре в город…»
Патриарх Филарет. Миниатюра из «Титулярника». 1672 г.
11 сентября 1610 года по предложению гетмана Жолкевского к Сигизмунду III было направлено русское посольство, возглавляемое митрополитом Ростовским Филаретом, отцом первого русского царя из рода Романовых Михаила Федорови-ча и будущим патриархом. Посольство должно было предложить юному королевичу Владиславу перейти в православие и принять русский престол. Карамзин пишет: «Товарищами Филарета и Голицына8 были окольничий князь Мезецкий9, думный дворянин Сукин, дьяки Луговской и Сыдавной – Васильев, архимандрит новоспасский Евфимий, келарь лавры Авраамий, угрешский игумен Иона и вознесенский протоиерей Кирилл». После молебна в Успенском соборе посольство выехало из Кремля в сопровождении множества чиновников и полутысячи воинов. Однако Сигизмунд III, который теперь сам претендовал на русский трон и хотел насадить на Руси католичество, отправил русских посланников в заточение в Киев. Угрешский игумен Иона умер, не дождавшись возвращения на родину. По иному сложилась судьба Василия Борисовича Сукина, того самого воеводы, который в 1609 году потерпел поражение близ Угреши. Он вместе с несколькими товарищами выразил притворную благосклонность к Сигизмунду III, был им отпущен и поспешил в Москву, чтобы рассказать о вероломстве польского короля и призвать соотечественников на борьбу с интервентами.
Уже через 10 дней после отправления русского посольства к Сигизмунду III
Таким образом, Угреша в 1611 году стала местом сбора дружин Первого земского ополчения, которое не выполнило, к сожалению, своих задач из – за разногласий между воеводами и внутренних мятежей. Нередки были разбои и грабежи населения со стороны ополченцев. Страдал от них и Николо – Угрешский монастырь: «Двадцать казаков, кинутых воеводою Плещеевым в реку за разбой близ Угрешской обители, были спасены их товарищами и приведены в стан Московский».
Через две страницы после этой фразы труд Карамзина обрывается. Тяжелая болезнь и смерть, последовавшая 22 мая 1826 года, помешали великому историку завершить свое грандиозное произведение описанием царствования Михаила Федоровича Романова, как он планировал. Несомненно, Угреша была бы упомянута им еще не раз в связи с Угрешскими походами этого царя на богомолье. Всего Карамзин в «Истории государства Российского» упомянул Угрешу 16 раз, в том числе 6 раз в основном тексте. Это говорит о широкой известности Николо – Угрешской обители, еще не достигшей в конце XV – начале XVII века вершины своей славы, как места паломничества московских государей и военной крепости на опасных юго – восточных подступах к столице.
«Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно, не уважать оной есть постыдное малодушие», – писал великий Пушкин. Жителям Угрешской земли, несомненно, есть чем гордиться и что уважать.
Елена Егорова
1 Саип – Гирей.
2 Хронографы – краткие летописи о событиях в какой – либо местности, которые велись в Византии, а с XVII века и на Руси.
3 Ляхи – поляки.
4 Лжедмитрия II.
5 Обитель Угрешская. Примечание публикатора П. Муханова.
6 Его величество король Сигизмунд III.
7 Лжедмитрию II.
8 Речь идет о князе Василии Васильевиче Голицыне, впоследствии изменнике.
9 Речь идет о Даниле Ивановиче Мезецком.
Храм – сказание
На живописном правом берегу Москвы – реки, ниже Коломенского и села Беседы, расположено древнее село Остров с замечательным по красоте храмом. Оно впервые упоминается в духовной грамоте деда Дмитрия Донского, московского князя Ивана Даниловича Калиты, в 1328 году. В духовной грамоте князя Ивана Ивановича Красного, составленной в 1356 году, село Остров снова упоминается как завещанное его старшему сыну Дмитрию Ивановичу. В XIV–XVII веках село было дворцовым и служило загородной резиденцией великих князей и царей, их любимым местом отдыха. Уже при великом князе Василии III в Острове был княжеский терем. Здесь бывали цари Иван Грозный, Михаил Федорович Романов, а особенно часто приезжал царь Алексей Михайлович. Писцовые книги 1675–1677 годов отмечают, что в дворцовом селе в это время существовали государев двор, два сада, конюшенный двор.
История села описана в книге известного писателя – теолога прошлого века Дмитрия Дмитриевича Благово «Дворцовое село Остров. Историческое описание»1. Сведения об Острове есть и в книге2 о Николо – Угрешском монастыре, расположенном напротив села на левом берегу Москвы – реки, в четырех верстах к северу от него. В книге об Острове Благово пишет: «Нельзя не подивиться странному сближению судеб села Острова и Угрешской обители с весьма давних времен. Остров, существовавший при Иване Даниловиче Калите, деде Дмитрия Ивановича Донского, был, может быть, виновником основания Угрешского монастыря, ибо великий князь Дмитрий Иванович, вероятно, и расположился на том месте оттого именно, что поблизости было его потешное село. Когда крымцы [в 1521 году] напали на Остров, сожгли они и Угрешу. Когда московские великие князья посещали Остров, они бывали и на Угреше. Когда царь Алексей Михайлович потешался охотою в Острове, он приходил помолиться и на Угрешу, когда угощал он в Острове вселенских патриархов, посетил он с ними и Угрешскую обитель3. Впоследствии, когда государь [Петр I] оставил Москву, перестал бывать и на Угреше. Одновременно пришли в упадок и Остров, и Угреша. И ежели соседство и близость Острова были отчасти поводом к основанию обители на Угреше, то и Угреша, в свою очередь, была виновницей восстановления Острова, ибо в ней предрешилась его окончательная судьба…» В последних строках автор имеет в виду устройство Николо – Угрешским монастырем в Острове в 1871 году обширной владычной богадельни.
А.Г. Орлов – Чесменский. Миниатюра неизв. худ.
В начале XVIII века село было пожаловано Петром I светлейшему князю А.Д. Меншикову. В 1753 году по указу императрицы Елизаветы Петровны дворцовые села Новопреображенское (Люберцы) и Остров были пожалованы ее племяннику, великому князю Петру Федоровичу.
В 1765 году императрица Екатерина II пожаловала «село Остров и село Беседы с приписными к ним деревнями и приселками, и со всеми принадлежащими угодьями, землями пашенными, лесами и сенными покосами в вечное и потомственное владение» герою Чесменской битвы графу Алексею Орлову. Последний заложил здесь усадьбу с большим конным заводом, выстроил «обширный дом и превосходный сад, раскинутый по холмам и скатам холмов с удивительным разнообразием и украшенный множеством беседок и павильонов»4. Соколиные забавы Алексея Михайловича сменились в это время не менее многолюдными охотами хлебосольного московского вельможи. Отряды псарей в праздничных костюмах, своры собак, блестящие группы гостей и зрителей – вся эта толпа разодетых людей, движущаяся и управляемая призывными звуками рогов и лаем собак, к вечеру возвращалась в Остров, в Конный павильон, где обильный ужин под звуки музыки и при свете фейерверков завершал празднество.