Угроза мирового масштаба 2
Шрифт:
Кое-какое преимущество у меня перед ним есть.
Он постигал всё на практике, постоянно пробуя новые вещи и оттачивая их. Но он не пробовал тех вещей, о существовании которых не знает. А я, благодаря имплантированной Громовым памяти, в теории знал об управлении мотоциклами вообще все, что только знают суммарно все люди этой страны. Знал, как использовать и как применять. Не умел — это да, но учиться уже некогда. Придется осваивать на ходу.
Хотя нет, это не единственное преимущество, есть еще одно.
Этот кретин меня крепко недооценивает.
Настолько
И сейчас я, бросив взгляд в зеркало заднего вида, наблюдал, как Винсент, который даже не держался за руль мотоцикла, — настолько он был уверен в том, что я запорю старт, — резко отдаляется от меня. Спохватывается, хватается за руль, резко дергает газ, вздергивая мотоцикл на заднее колесо, чуть не падая назад, и летит следом за мной.
Поздно.
Я уже оторвался на три-четыре корпуса, и, пусть ему, скорее всего, не составит труда перекрыть эту фору, я уже добился своего. Какой-то жалкий новичок-неумеха обставил вызвавшего его на гонку какого-никакого, а профессионала. Ему это долго будут припоминать.
Но это все потом. А пока что — надо еще доехать до конца гонки живым.
Справа от дороги замелькали желтые прямоугольники, на которых толстыми черными линиями изображались галочки-стрелки, указывающие, что здесь дорога изгибается. Я снова бросил короткий взгляд в зеркало заднего вида, убедился, что соперник еще далеко, и перестроился на внешний край дороги, чтобы иметь запас радиуса при прохождении поворота. Поджал передний тормоз, слегка сбрасывая скорость, приподнял задницу над сиденьем, перенося вес тела в сторону поворота и, насколько получилось, свесился с мотоцикла.
Это было немного похоже на сложный прием вольтижировки, когда жокей примерно так же свешивается с лошади набок, прикрываясь ее телом например от лучного обстрела, и не теряет при этом управление.
Но именно что «немного».
Мотоцикл, в отличие от лошади, не прыгал два раза в секунду вверх и вниз, но и скорости были несравнимые, как и высота самого транспорта. Если свешиваясь с лошади, можно было не опасаться, что заденешь что-то, то сейчас шероховатый асфальт, грубее любой самой крупной наждачки, с огромной скоростью проносился будто бы в каком-то сантиметре от визора шлема.
Казалось, останови я время прямо сейчас, то смогу рассмотреть как какой-нибудь муравей тащит травинку в свой муравейник.
Да, все же на вольтижировку это было похоже исключительно «механически» и не более того. В том, что касается ощущений и эмоций это было намного серьезнее… И страшнее.
Все же я совладал с собой и не закрыл газ, вовремя вспомнив, что, если я это сделаю, то тут же увалюсь внутрь поворота и, скорее всего, упаду. Поворот я прошел в ровном газу, но чуть было не забыл о том, что надо его добавить на выходе из поворота, и потому Винсент, маячащий в зеркалах, резко сократил отставание.
Ну это ничего, это ладно.
Жаль не поинтересовался
В шлеме зашумел ветер — задумавшись, я не заметил, как почти что распрямился в седле, будто снова сидел на лошади, и воздушный поток, вместо того, чтобы обтекать шлем, начал задувать в вентиляционные каналы и сквозить.
Выдохнув, я снова прижался к седлу, пряча голову за обтекателем и еще поддал газу.
Дорога снова пошла на изгиб, но теперь уже продолжительный, не крутой и не опасный — я даже не стал свешиваться с мотоцикла, а только слегка подрулил, чуть заваливая его в поворот и стараясь удержать на траектории газом и сцеплением. Наклон и даже поворот руля были такими несущественными, что в зеркалах я продолжал видеть висящего на хвосте Винсента.
Что-то я все же делал неправильно — противник сокращал разрыв между нами.
Не скажу, что прямо стремительно, но отчетливо. И я даже знаю, что конкретно я делал не так — всё. У меня не было его опыта, его отточенных многократными повторениями движений, сведенных к абсолютному минимуму мышечных сокращений.
Каждый раз, когда нам приходилось переключать передачи, он это делал на сотую долю секунды раньше меня. Каждый раз, когда надо было повернуть — поворачивал руль на четверть градуса точнее. Каждое действие выигрывало ему капельку времени, но на длинной дистанции эти капельки сливались в целое море.
И у меня нечего было ему противопоставить, вот прямо совсем. Может, у меня и были все знания этого мира в области мотоциклов и управления ими, но у меня не было наработанных навыков.
А теория без практики, как известно, мертва.
Новый крутой поворот — и я снова сбросил газ, свесился внутрь траектории, и, по ощущениям, практически скребя коленом по асфальту, прошел в каком-то сантиметре от линии разметки, отделяющей обочину.
И тут же, не успел я выпрямить мотоцикл в вертикаль, как в заднее колесо что-то слегка ударило, а потом оно пошло юзом! Как будто шина взорвалась!
Первой мыслью было выжать тормоз, но я остановил себя и вместо этого открутил газ еще сильнее, несмотря на то, что был все еще в повороте. Заднее колесо крутанулось, поймало сцепление с асфальтом, и мотоцикл резко распрямился, выходя из поворота по траектории, которую я не планировал!
Конечно же, никакая шина не взрывалась — я бы это услышал, да и ощущения тогда были бы другие. А вот что конкретно произошло, я ответить не мог.
Зато знал, кто мог.
Винсент, который, пользуясь тем, что я вышел из поворота по длинной траектории, подрезал и обошел меня. На передней части обтекателя его мотоцикла отчетливо виднелась область содранной краски в ладонь размером, которой совершенно точно не было перед началом заезда!
Этот урод пытался убить меня!
Ну, если не убить — то покалечить, это точно! Он специально наклонился в повороте так, чтобы задеть своим мотоциклом мое заднее колесо, надеясь, что я упаду после этого! Вот же ублюдок!