Угрозы России. Точка невозврата

Кара-Мурза Сергей Георгиевич

Что касается российского народа, то он этого «верного пути» не выбирал. 76 % проголосовали за сохранение СССР, а потом «народ безмолствовал». Никто и не спрашивал его согласия на смену общественного строя, на изъятие всех сбережений населения и пр. Да, одно из поколений народа не сумело защитить страну и общее достояние, и за это расплачивается. Но утверждать, что народ «отказался от той социальной модели», просто никуда не годится. Это даже странно слышать от представителя власти.

Социолог Ю.А. Левада – убежденный противник советского строя. Его всегда удручало, что народ не желает «отказаться от той социальной модели». Ох, этот homo sovieticus!

Но никуда не денешься, это факт. Это показали большие опросы 1990 г., это показали и «юбилейные» опросы о перестройке 2005 г. На вопрос «Было бы лучше, если бы все в стране оставалось как до 1985 года?», люди возраста 55 лет и старше («то поколение») ответили «согласен» в пропорции с «несогласными» 66:26. Две трети! Хотя и вопрос-то лживый. С какой стати «все в стране» должно было быть как до 1985 года? Страна развивалась, болезни можно было лечить.

Но суть ясна – большинство того «выбора» не делало и свое отрицание подтверждает регулярно. Даже половина тех, кто «приспособился к переменам», отрицают тот выбор. Они исходят из главных ценностей, а не личной выгоды.

Если уж думать о судьбе России, то сегодня ей требуется не гипноз, внушающий иллюзию, будто «мы этого и хотели», а достоверное знание, трезвый анализ и «расчет сил, средств и времени». Всегда и у всех народов осознание поражения и извлечение из него уроков были важной предпосылкой к обновлению и быстрому развитию, даже в самых неблагоприятных условиях. Вымывать из сознания дорогой опыт поражения – значит наносить удар по будущему.

Половина населения России – живые свидетели холодной войны. Мы должны кратко обобщить наш опыт как урок на будущее. В новой кампании этой войны против России будет использовано и создаваемое сегодня, и уже испытанное оружие. Машина холодной войны не остановлена с ликвидацией СССР, главное направление ее удара сегодня – Россия и постсоветские страны.

ПОСТСОВЕТСКАЯ РОССИЯ И МИРОУСТРОЙСТВО

Неожиданное поражение СССР в холодной войне нанесло народу России, как и народам большинства постсоветских республик, тяжелую культурную травму. Ее преодоление во многом зависело от того, на каких условиях российское государство предполагало ввести Россию в систему нового мироустройства. В целом, доктрина, которой следовала верхушка КПСС в 1990–1991 гг., а затем команда Ельцина, усугубила эту культурную травму, углубила раскол в обществе и усилила отчуждение от власти большинства населения.

Эта доктрина понималась как решение отказаться от статуса России как цивилизации и независимой страны и, с повинной головой, занять место в периферийной зоне западного капитализма («вернуться в лоно цивилизации»). Можно сказать, что народ был готов перетерпеть, в течение разумного времени, невзгоды и горести побежденной стороны, но считал неоправданным и необоснованным полную сдачу геополитических и культурных позиций. Эта сдача рассматривалась как национальная измена Горбачева и Ельцина.

Если судить хладнокровно, дело не в измене и не в продажности элиты горбачевского и ельцинского призыва. Эта элита пыталась реализовать свой мировоззренческий выбор, а противники этого выбора не имели сил, чтобы этому помешать радикально. Однако их вязкое молекулярное сопротивление уже двадцать лет держит Россию в состоянии неустойчивого позиционного равновесия. Да, геополитические завоевания Российской империи и СССР

сданы (возможно, частично проданы), но существенная часть политической и культурной независимости еще сохраняется.

Вспомним, как шел этот процесс.

Виднейшие представители западнического крыла советской (антисоветской) элиты уже в середине 70-х годов осознали себя бойцами холодной войны на стороне Запада и приняли идею в случае победы интегрироваться в систему Запада на любых условиях. Они признали США гегемоном. Этот поворот произошел после 1968 года (как и в среде левой интеллигенции на самом Западе).

Эволюция установок этой части антисоветской интеллигенции хорошо прослеживается в текстах А.Д. Сахарова.

В 1968 г. Сахаров мечтает о конвергенции социализма с капитализмом и пишет о войне США: «Во Вьетнаме силы реакции… нарушают все правовые и моральные нормы, совершают вопиющие преступления против человечности. Целый народ приносится в жертву предполагаемой задаче остановки «коммунистического потопа» [39, с. 17].

В 1975 г., он уже пишет о «героизме американских моряков и летчиков» и упрекает Запад в том, что тот плохо воевал во Вьетнаме. По его мнению, требовалось вот что: «Политическое давление на СССР с целью не допустить поставок оружия Северному Вьетнаму, своевременная посылка мощного экспедиционного корпуса, привлечение ООН, более эффективная экономическая помощь, привлечение других азиатских и европейских стран» [39, с. 131].

Он переживает за США, которым пришлось в одиночку выдержать столь тяжелую войну: «Очень велика ответственность других стран Запада, Японии и стран «третьего мира», никак не поддержавших своего союзника, оказывающего им огромную помощь в трудной, почти безнадежной попытке противостоять тоталитарной угрозе в Юго-Восточной Азии» [39, с. 132].

В 1968 г. Сахаров пишет об СССР: «Как показывает история, при обороне Родины, ее великих социальных и культурных завоеваний наш народ и его вооруженные силы едины и непобедимы» [39, с. 20].

В 1975 г. он пишет «о многих тревожных и трагических фактах современного международного положения, свидетельствующих о существенной слабости и дезорганизованности перед лицом тоталитарного вызова… Единство требует лидера, таким по праву и по тяжелой обязанности является самая мощная в экономическом, технологическом и военном отношении из стран Запада – США» [39, с. 146].

Если учесть, каким авторитетом обладал А.Д. Сахаров среди западнической интеллигенции, то можно считать, что с середины 70-х годов в этой части общества отношение к США как союзнику в борьбе с советским строем сменились чувством идентификации с США как цивилизационным лидером. Отношения союзника сменились отношениями подданного, влиятельная часть общества стала патриотами США, а не СССР (России). Значит, применять термин «национальная измена» уже некорректно.

В 1990 г. риторика западнической элиты стала вполне определенной, она заявила о «европейской цивилизационной идентичности» России. В ее кругах стали говорить о желательности вступления в НАТО и его расширения, таким образом, до границ Ирана и Китая как общего у Запада с Россией цивилизационного противника. Эта западническая элита обнаружила совершенно новый для России геополитический вектор, несовместимый с теми представлениями, которые были укоренены в культурном ядре народа.