Угрюм-река

Шишков Вячеслав Яковлевич

— Хотя бы, хотя бы, — распустив свое толстое брюхо, кряхтел Приперентьев.

— Я бы советовал вам, если будет позволено, — говорит Арзамасов своим вкрадчивым голосом, сладко заглядывает в глаза Приперентьеву и с чиновной холодностью в сторону растерявшейся Нины: — я советовал бы вам, сударыня, подрядные работы немедленно закрыть, уплатив неустойку…

— Это нелепость, — прерывает дельца заместитель Протасова инженер Абросимов. — Подрядные работы, Нина Яковлевна, хотя и не в срок, а с большим запозданием,

мы все-таки выполним. И вместо миллиона двухсот тысяч неустойки, мы понесем убытку, может быть, всего тысяч.., ну, скажем.., тысяч двести, от силы — триста.

— Господа, — откинув голову, сказала Нина, взасос затягиваясь папиросой (за последнее время она стала сильно курить). — Все дело будет зависеть от успеха переговоров моих представителей с Московским банком, и в Питере — с купеческим миром. Ежели нам удастся добыть оборотные средства, мы выплывем…

— Ха!.. Купеческим миром, купеческим миром, — продолжая по-хамски вести себя, подает реплику Приперентьев.

Юрисконсульт раболепно подхватывает мысль своего патрона и, угадав ее суть, развивает дальше:

— Извольте ль видеть, сударыня… Купеческий мир, да и вообще мир так называемых крупных дельцов очень шаток, и мощь этого мира сплошь, почти сплошь под большим знаком вопроса. Например, был Рябинин, уж, кажется, туз, был Рябинин — и нет его…

— Как? Петр Герасимыч помер?!

— Нет, не помер, сударыня, а просто «крахнул». Захворал. Наследники — моты. А тут продолжительная забастовка, фабрики встали, а вскоре и с молоточка пошли. Словом… Как видите, сударыня…

Арзамасов сдернул со лба золотые очки и, как бы сочувствуя Нине, печально развел руками.

— Я, наконец, надеюсь, господа, — сказала взволнованно Нина Яковлевна, — что, после произведенной оценки наших затрат на прииск «Новый», вы расплатитесь со мною сразу, а не в пять сроков, как вы хотели бы…

— Простите, сударыня, — встал и расшаркался большеухий упырь Арзамасов. — По причинам, только что изложенным мною, мы этого сделать никак, никак не можем. У нашего акционерного общества почти весь капитал в обороте. Мы скупили прииски у семи золотопромышленников, мелких и крупных, мы развиваем дело в грандиозных масштабах, сударыня…

— Да, да… Вы развиваете, — вспылила Нина, и носовой платок в ее руках стал виться в веревочку. — Но вы не имеете права отбирать у меня золотоносные участки, открытые моим инженером!

— Он открыл, а мы остолбили. Ха-ха… Не зевай! — подтянув и вновь распустив брюхо, брякнул нахал Приперентьев; ему было скучно, отечное лицо его смято, гемороидально, глаза подремывали.

— Да, сударыня. К сожалению вашему, а к нашему благу мы в этом вопросе, простите, юридически правы. Закон на нашей стороне.

Понукаемый резким и властным взглядом хозяйки, вдруг с горячностью заговорил инженер Абросимов:

— Простите,

господин Арзамасов! В этом грязненьком дельце вряд ли вы правы, даже юридически. О моральной же стороне вашего поступка не приходится и говорить. Это ничем не прикрытый разбой на большой дороге…

— Что-с, что-с?! — будто саблей в пол ударил голосом рвач Приперентьев, и губы его искривились в гримасе презрения.

— Постойте, дайте мне кончить! — по-таежному грубо крикнул инженер Абросимов. — Нам эти участки слишком дорого стоят. Во всяком случае мы с вами будем по этому темному делу объясняться в суде.

Юрисконсульт Арзамасов, подперев подбородок сухим кулаком, сердито поджал тонкие губы и уставился на Абросимова, как на цыпленка ястреб-стервягник.

— Ой, проиграете, ой, проиграете, — нараспев, с торжествующей интонацией протянул юрисконсульт. — Мы перенесем дело в Санкт-Петербург и.., будьте уверены…

— Не знаю, не знаю, — замялся Абросимов. — Во всяком случае у нас есть свидетели. А у вас кто?

— Какие свидетели? — бесцеремонно почесал себе спину и сладко зевнул во весь рог Приперентьев.

Этот невежливый жест показался хозяйке слишком нахальным. Взвинченным голосом, не в силах сдержать себя, Нина резко сказала:

— Вы, милостивый государь, спрашиваете, какие свидетели? Я вам отвечаю: горный инженер Александр Образцов, открывший те золотоносные участки. Вот кто! К вашему сведению, мсье Приперентьев.,. И вообще.., знаете… Вам, кажется, хочется спать?.. Не желаете ль прилечь на дизан?

— Нет, спасибо, — опять позевнув, ответил Пркперентьев. — Но дело в том, что вышеозначенный инженер Образцов вчера подписал договор о переходе на службу к нам.

— Ах, вот даже как! — И щеки Нины вдруг покрылись красными пятнами. — Нет-с! Нет-с, — дважды пристукнула она в стол ладонью. — Золотоносные участки наши, они открыты нами, я их вам не отдам ни в жизнь!

— Были ваши, да сплыли, — пробасил Приперентьев, и пучеглазое лицо его сделалось злым. — Прииск «Новый» тоже когда-то был мой, а ваш благоверный оттягал его, ограбил меня… Вам известно это, мадам? Знаете, господа, сколько Громов давал мне за прииск? Тысячу рублей, ей-богу, ей-богу, ха-ха!.. А потом и так отобрал.

Ну вот вам… Тогда он меня стукнул, а теперь я его. Вот и квиты, ха, ха… А вы, мадам, петушитесь. Напрасно, напрасно-с, мадам…

Тут вошел Тихон, на цыпочках приблизился к барыне и, поклевывая носом в драгоценную сережку, зашептал:

— Барин вполне приличны-с. Поставили возле кушетки стулья с креслами, а сами на кушетку изволили сесть. Рассуждают ручками и что-то негромко говорят.

— Надо бы Адольфа Генриховича…

— Будил-с. Запершись. Три раза стучал. Они завсегда очень крепко почивают…, Тихон уходит. Нина встает, говорит: