Угрюмое гостеприимство Петербурга
Шрифт:
И, повинуясь воле отца, этот щенок теперь женится на какой-то леди Мальборо! А Анастасия? Нет, ему, разумеется, очень жаль. Ему больно. Ему настолько больно, что он просит не ехать за ним на Альбион, потому что боится, что этого не переживет!
А еще он советует Анастасии подыскать в супруги кого-нибудь другого. Усатого гусара, то есть Курбатова. Или молодого политика с бакенбардами — то есть его, Петра Андреевича. Каков наглец! Мерзавец! Негодяй!
В порыве бешенства молодой князь схватил письмо, адресованное Анастасии, скомкал
Если она не прочтет того, что там написано, она никогда не поверит в то, что он смог сделать с ней. Она никогда не простит ему этого предательства.
Однако заслуживает ли она того, чтобы знать правду? Уместно ли будет открыть ей истинное лицо человека, которому она отдала свое сердце?
— Анастасия, — медленно произнес Петр Андреевич, наслаждаясь мелодией этого имени.
Молодая княжна Демидова являла собой тот идеал, который Петр Андреевич стремился найти в женщине всю свою жизнь. Он твердо знал, что она любит Ричарда и не остановится ни перед чем, чтобы вернуть его. Но если она отправится вслед за ним… Когда она увидит его вместе с этой леди Мальборо… сердце ее, такое чистое, такое светлое, разобьется.
Этого нельзя допустить!
Пусть лучше ее увезут обратно в Москву, пускай она живет там, переживает разрыв со своим любимым Ричардом и не ведает того преступления против Любви, которое он совершил. Но она никогда не узнает правды.
Но как, как увезти ее?
Пойти к князю Демидову — после того как он вызвал отца на дуэль? Невозможно. Есть только один человек, которому Анастасия подчинится, который силой увезет ее из Петербурга, который настолько опытен и хитер, что сразу поймет, если Анастасия вдруг решит сбежать, и найдет ее, если она убежит. Петр Андреевич вышел из кабинета и позвал Валентина.
— Прикажи немедленно запрягать Агенора.
— В такой час, ваше сиятельство? — удивился дворецкий.
— Делай, что тебе велено! — с такой яростью в голосе произнес Петр Андреевич, что Валентин не посмел более ему перечить.
Глава 23
Месть и любовь
Не стоит предаваться огорченью
В часы, когда вам светит мщенье.
Когда над Петербургом уже занималась заря, по Миллионной улице во весь опор промчался пегий в яблоках жеребец. Всадник погонял его так, словно стремился обогнать солнце. У роскошного особняка он натянул поводья, и конь со ржанием встал на дыбы.
Спрыгнув с коня и даже не удосужившись привязать его, всадник взбежал по ступеням парадного крыльца и принялся молотить в дверь с усердием кузнеца. Дверь отворилась. На пороге стоял заспанный дворецкий.
— Чё надо? — не слишком любезно поинтересовался он.
— Разбуди княгиню Марью Алексеевну! — потребовал рассветный гость. — Скажи, срочно.
— Барин, ехал бы ты домой, — устало произнес дворецкий.
Гость
— Я сказал, разбуди княгиню! — прорычал он.
— Барин, я ведь это… исправника позову.
— Ты, каналья, вестимо, не проснулся еще! — пророкотал гость. — Буди хозяйку! Князь тебе велит.
— Как доложить, барин? — промямлил дворецкий, направляясь к лестнице.
— Суздальский, — ответил гость. — Живее.
В такой час княгиня Марья Алексеевна не ждала гостей. Но и заснуть после всего, что случилось накануне у Александра, она не могла. Да к тому же этот пожар. Обо всем этом надобно было подумать.
Когда на рассвете в спальню вошла горничная, княгиня как раз размышляла о будущем ее любимой внучатой племянницы.
— Ваше сиятельство, — произнесла горничная.
— Не рановато? — елейным тоном поинтересовалась Марья Алексеевна.
— Не гневайтесь, сударыня, вас дожидается князь Суздальский.
— Что?! — возмутилась Марья Алексеевна. — В такое время?! Он что, спятил?!
Впрочем, вспомнив все последние приключения Андрея Петровича, княгиня не могла поручиться, что это не так. Но визит к вдове, не родственнице, с которой он в плохих отношениях, да в такое время… Как он посмел?
— Барыня, умоляю, не накажите! — взмолилась горничная.
— Три шкуры спущу! — пообещала Марья Алексеевна.
— А князь?
— Гоните прочь.
В этот момент кто-то постучал в двери спальни.
— Марья Алексеевна! Княгиня! — услышала она голос Петра Андреевича.
«О господи, — подумала княгиня, — а этому что надо?»
— Пошел вон! — громко, чтобы он слышал, произнесла она.
— Мне срочно нужно с вами говорить!
— Не собираюсь! — отрезала княгиня.
— Я вхожу!
— Не посмеешь!
Дверь открылась. Вошел молодой князь Петр Андреевич.
— Грубиян! Нахал! Мерзавец! — запричитала княгиня.
Следом за князем в спальню ворвались дворецкий с синяком под глазом и слуга с разбитым носом.
— Вон! — закричала Марья Алексеевна. — Все вон! Кто его сюда пустил?! В мою спальню! Высеку! В Сибирь отправлю! Колесовать велю! Выставить его отсюда!
Князь сделал шаг в сторону княгини и развернулся к прислуге, вытянув перед собой хлыст.
— Кто полезет — убью! — хрипло произнес он.
— Что?! — возмутилась княгиня.
— Марья Алексеевна, — обратился он к ней, — выслушайте меня!
— И не подумаю!
— Ради блага вашей же внучатой племянницы! Ради чести вашей семьи — послушайте!
Эти слова, видимо, подействовали на княгиню, потому что она опустилась на подушки и перестала кричать.
— Пошли вон! — скомандовал князь. — Живо!
Прислуга застыла в недоумении, ожидая команды от Марьи Алексеевны.
— Оставьте нас, — произнесла она глухо.
Все вышли.