Угрюмое гостеприимство Петербурга

Суздальцев Степан Алексеевич

— Спасибо, бабушка! — воскликнула Софья и крепко обняла Марью Алексеевну. — Вы не будете против, если мы с Марией и Анастасией оставим вас ненадолго?

— Ну что ты, дитя мое, — улыбнулась княгиня, — конечно, идите.

Девушки покинули гостиную. Ланевский, Анна Юрьевна, Демидов и Марья Алексеевна расположились в креслах.

— Вчера я был в гостях у графа Воронцова, — произнес Михаил Васильевич.

— Он прекрасный человек, Michel, — ответила Марья Алексеевна, — надеюсь, сегодня он почтит нас своим присутствием.

— О да, конечно, —

сказал Ланевский. — Вчера вернулся его племянник, Дмитрий. Он тоже будет на балу.

— Сколько я помню, Дмитрий был влюблен в Софью Михайловну, — заметил Демидов.

— У вас безупречная память, Александр Юрьевич, — кивнул Ланевский, — но, как мы знаем, за тот год, что Дмитрий путешествовал, за Софьей ухаживал Константин Болдинский.

— Но Дмитрий и Константин друзья, — сказал Демидов, — не думаю, чтобы это было проблемой.

— Очень на это надеюсь, — кивнул Ланевский, — но меня куда больше тревожит то обстоятельство, что Дмитрий вернулся не один. Он привез с собой своего друга.

— Друга? — Александр Юрьевич посмотрел на шурина. — Что ж здесь такого тревожного. Он богат, знатен, хорош собой?

— Да, он очень богат, о его древнем происхождении известно всей Европе, и он настоящий красавец, — произнес Ланевский.

— И что же здесь удивительного? Он француз? Не говорит по-русски?

— Опять не угадали, — улыбнулся Михаил Васильевич, — по-русски он говорит блестяще. Он англичанин. Его зовут Ричард Уолтер Редсворд.

— Что?! — воскликнула Марья Алексеевна.

— Маркиз Ричард Редсворд, — повторил Ланевский. — Он тоже будет на балу.

— Это неслыханно! — ответила Марья Алексеевна.

— Больше того, — продолжал Михаил Васильевич, — молодой маркиз остановился в доме Воронцова.

— Это невозможно! — запротестовала Марья Алексеевна.

— Я тоже был удивлен, — согласился Ланевский, — но, когда я спросил, где остановится молодой человек, граф Воронцов сам ответил, что Ричард будет жить в его доме.

— Эти Редсворды всегда отличались своей беспардонностью, — раздраженно произнесла Марья Алексеевна, — вспомните, как двадцать лет назад… Нет! Как же это можно? Потомок Редсвордов! Их сын!

— Да, Марья Алексеевна, — сказал Михаил Васильевич, — Ричард являет собой точную копию отца. Уолтер Редсворд, герцог Глостер, его отец, в этом нет сомнения.

— В таком случае Владимиру Дмитриевичу следовало бы вышвырнуть этого мальчишку вон из своего дома, а его отца вызвать на дуэль! — отрезала Марья Алексеевна.

— Владимир Дмитриевич иного мнения, — заметил Ланевский, — сегодня утром я получил от него письмо.

— И что же? — спросила Марья Алексеевна.

— Он просит отнестись к Ричарду не как к сыну… — начал Михаил Васильевич и осекся.

— …своего врага, — подсказала княгиня.

— …а как к другу его горячо любимого племянника Дмитрия, — закончил Ланевский. — Он просит нас принять молодого маркиза в свой круг.

— Об этом не может быть и речи, — отрезала Марья Алексеевна, — двадцать пять

лет назад мы уже приняли одного Редсворда. И что он сделал?

— Так или иначе, — сказал Михаил Васильевич, — граф Воронцов заклинает нас не выдавать Ричарду тайну его отца.

— Но эта тайна принадлежит не только его отцу, — заметила княгиня.

— Она в равной степени принадлежит и Владимиру Дмитриевичу, — подтвердил Ланевский, — и поскольку князь Воронцов настаивает на сохранении этой тайны, и нам следует хранить молчание.

— Ну хорошо, Michel, — согласилась Марья Алексеевна, — но я никогда не смирюсь с тем злом, которое принес его отец.

— Но молодой маркиз производит вид человека честного и благородного, — сказал Ланевский.

— Его отец тоже имел вид благороднейшего джентльмена в мире, — напомнила княгиня. — Из уважения к Владимиру Дмитриевичу я сохраню эту тайну. Но не просите меня быть любезной с отпрыском Редсвордов.

Глава 4

Бал в доме Ланевских

Куда деваться от княжон?

А.С. Грибоедов

Начало бала было назначено на девять часов.

Граф Воронцов, Дмитрий и Ричард прибыли к Ланевским в одиннадцатом часу.

Когда они вошли в зал, почти все гости собрались.

Музыка скрипки и фортепьяно, стук каблуков по паркету, звон бокалов с искристым шампанским, лица прекрасных девушек в атласных платьях, блеск фамильных бриллиантов и золото эполет — высший свет Петербурга предстал перед молодым маркизом Ричардом Редсвордом.

— Владимир, любимый друг мой! — поздоровался Ланевский.

— Здравствуйте, Владимир Дмитриевич, — приветствовала князя Марья Алексеевна.

— Рад видеть вас в добром здравии, Марья Алексеевна, — улыбнулся Воронцов. — Поздравляю вас с днем рождения Софьи Михайловны. А вот и вы, виновница бала! Oh, belle! Vous ^etes tr`es belle, mademoiselle! [9] Будь я моложе, стал бы драться на дуэли, лишь бы добиться права танцевать с вами.

— Дорогой граф, слова ваши мне лестны и приятны, — ответила Софья, — и я буду рада принять от вас приглашение на танец.

9

О, красота! Вы прелестны, сударыня! (фр.)

— Сударыня, можете быть спокойны, — произнес Дмитрий, — граф Воронцов вас пригласит.

— Я рада, что вы вернулись, Дмитрий Григорьевич! — сказала Софья.

— И я, признаюсь, очень рад, Софья Михайловна, — улыбнулся Дмитрий, — во Франции я видел много, но не видел вас! Александр Юрьевич, мой вам поклон! И вам, княгиня Марья Алексеевна!

— Господа, дамы, — сказал Воронцов. — Разрешите мне представить вам моего гостя, молодого маркиза Ричарда Уолтера Редсворда.

Ричард выпрямился и учтиво поклонился присутствующим.