Уха из золотой рыбки
Шрифт:
Паренек скривился:
– Чево? Какая любовь? Прилипла, словно банный лист, ей жить негде, но и у меня не ночлежка, вали отсюдова, Ленка, а то еще наподдаю, надоела!
Девочка молча встала, я посмотрела на ее тоненькую, чуть сгорбленную фигурку, потом протянула пареньку триста долларов и тысячу рублей.
– На, долг за мной.
Павлуха присвистнул:
– Не признал вас в этой одеже. Деньги принесли! Во дела!
– Что же тут удивительного? – спросила я. – Договорились ведь.
Павел спрятал
– Вы на всю голову больная, могли бы и не отдавать, коли я прошляпил и сразу не забрал.
Его личико с мелкими чертами порочного крысенка приобрело презрительно-насмешливое выражение. Мне стало противно, не попрощавшись, я вышла на лестницу и увидела Лену, сидевшую на ступеньке.
– Встань, простудишься, – велела я.
– Отцепись, – буркнула девочка.
– Не сиди тут, иди домой, тебе надо умыться и обязательно залить ссадину йодом.
Внезапно Лена подняла на меня темные, почти черные, похожие на спелые вишни глаза.
– А мне идти некуда.
– Это как? – удивилась я. – Ты где живешь?
– На вокзале кучковалась, – пояснила Лена, – потом вот с Павлухой… Ничего, он меня небось завтра назад пустит.
– Где же ночевать станешь?
– А тут, у батареи, – спокойно ответила Ленка и потрогала грязным пальцем разбитый лоб, – болит, зараза, чтоб ему сдохнуть!
– На полу? На лестнице?
– Ну и чево? Я привыкшая, с семи лет одна живу.
Я села около Ленки на ступеньки.
– У тебя родители есть?
– Были когда-то, – грустно ответила девочка, – потом папка нас бросил, мамка за другого вышла, отчим выпить не дурак, ну и прибил мамку табуреткой.
– Его посадили?
– Неа.
– Почему?
Ленка пожала плечами:
– Кто ж знает! Он захотел на Зинке жениться, а у той своя дочка есть, вот они меня и выгнали.
– В семь лет?! Одну, на улицу?
– И чево? Обычное дело, – пожала плечами Ленка, – вы с нашими поговорите, полно таких-то. У вас сигареты есть? Оставьте пачку, коли не жалко.
– Тебе сколько лет? – не успокаивалась я.
– Вроде двенадцать, – не слишком уверенно ответила Ленка, – забыла.
– Вот что, – потянула я ее за рукав, – поехали.
– Куда? – насторожилась Ленка.
– Ко мне домой.
– И зачем?
– Вымоешься, поешь нормально, выспишься, а завтра посмотрим.
– И чево за это делать надо будет?
– Ничего.
– Денег нет вам за ночлег платить.
– Поехали, мне платы не надо.
– Не, – протянула бродяжка, – не обманете. У нас так Верка с одной пошла, а потом капец, на органы разобрали. Вы ступайте себе.
– Так я хочу помочь тебе.
– Спасибочки, сами обойдемся.
Я вытащила из бумажника фотографию.
– Смотри, это моя дочь Маша, она чуть старше тебя, пойми, мне тебя просто жаль.
Ленка
– А ктой-то у ней на руках, вроде обезьянка, только странная…
– Хучик, мопс, есть такая порода собак, у нас их пять штук, псов я имею в виду.
Внезапно Ленка встала.
– Ладно, поеду, если у вас собаки есть, то не обидите.
– Ты любишь животных? – спросила я уже на подъезде к Ложкину.
– Ага, – мотнула головой Ленка, – у меня собака была, Альма, ее отчим с балкона скинул, лаяла шибко, мешала ему.
Гостью я отдала Машке.
– Это Лена, ей надо помыться и переодеться.
– Ясно, – кивнула Маня, – пошли со мной.
Ленка посмотрела на Маруську и молча двинулась следом. Я вошла в гостиную и обнаружила там мою подругу Оксану и уголовника Гришу. На маленьком столике перед ними лежали карты.
– Ну, – гудел вор, – неужто не понимаете? Глядите внимательно, раз, раз, раз… Какая картинка у меня?
– Туз, – ответила Оксанка.
Гриша хихикнул:
– Дама червей.
– Как ты это проделываешь? – недоумевала подруга.
– Объясняю же! Экая вы непонятливая!
– Чем занимаетесь? – Я решила нарушить идиллическую картину.
– Вот, – оживилась Оксанка, – смотри, у Гриши дама, он ее кладет сюда, потом туда, а теперь снова берет. И что у него в руках?
– Дама, – ответила я, улыбнувшись, – сразу понятно, ничего хитрого.
– Вовсе даже и туз пик, – захихикал Гриша, – ловкость рук и никакого мошенства, да я вас научу, всех обыгрывать станете, тут ума не надо, одна быстрота требуется.
Следующий час мы с Оксанкой потратили на вводный курс юного шулера и научились элементарным трюкам.
– Завтра в ординаторской покажу, – веселилась Оксана.
– Несите три стакана и шарик, – воодушевился Гриша, – я наперсточником тоже могу.
– Мы отмылись, – сообщила Маня, влетая в комнату.
За ней в гостиную вошла Ленка. Я с удивлением посмотрела на гостью: оказывается, у нее не каштановые, а белокурые волосы, кожа не смуглая, а бледная, прямо фарфоровая. Да девочка настоящая красавица: тонкий нос, большие темно-карие глаза, изящно изогнутый рот и стройная фигурка. Машка дала ей свои джинсы и пуловер, одежда оказалась велика и болталась на Ленке.
– Осмотри ее лоб, – попросила я Оксанку.
Остаток вечера мы провели, мило развлекаясь за игрой в «наперсток». Ленка с Гришей начисто переиграли нас с Оксанкой, выиграть у них удалось только Машке и только один раз, причем абсолютно случайно.
Около полуночи явился Аркадий, быстрым взглядом обвел гостиную и ушел на второй этаж. Я еще посидела немного и отправилась к себе.
Но не успела я, запихнув под одеяло Хучика, закрыть глаза, как вспыхнул свет и на пороге появилась возмущенная Зайка.