Ухо к земле
Шрифт:
— Проще простого. Мы заносим имена всех посетителей в журнал, но, по-моему, вы попусту тратите время.
Хармас улыбнулся.
— Послушал бы вас Мэддокс. Он твердо убежден, что я все время только и делаю, что попусту трачу время.
Гарри Льюис сидел у себя в кабинете, прислушиваясь к тяжелым шагам гробовщиков, направляющихся к спальне Лизы. Каждый шаг заставлял его вздрагивать. Затем наступила продолжительная тишина, и он представил, как обезображенное тело поднимают с кровати
Он слышал тяжелую поступь людей, спускающихся с гробом по лестнице, и шепот, когда они предупреждали друг друга на поворотах и, наконец, стук захлопнувшихся дверок катафалка.
«Ну, вот ее и нет», — подумал он, протягивая руку за стаканом. Гарри пил с самого возвращения в огромный дом, принадлежащий теперь ему. Он услышал, как отъехал катафалк. Вот он и высвободился от нее, но это еще не настоящая свобода. Нужно избавиться от дома, вообще начать новую жизнь.
Таня! Примирится ли она с положением любовницы? Он помнил ее вопрос, женится ли он на ней, если с Лизой что-нибудь случится. Гарри устало провел рукой по лицу.
Надо подипломатичней объяснить ей ситуацию. Неожиданно привалившее огромное богатство позволит ему дать ей все, чего она пожелает, за исключением брака и положения в обществе. Он знал, что не осмелится жить с ней открыто. Членам яхт-клуба, которые будут считать его своим, не понравится, если он станет жить с вьетнамской официанткой... они этого не потерпят.
В раздумье он откинулся на спинку кресла. Пожалуй, это даже к лучшему, что ему нельзя жениться. Он хотел и дальше оставаться в хороших отношениях с друзьями Лизы.
Но расстаться с Таней... нет, эта мысль была невыносимой. Она, как вирус, проникала в его кровь. Он объяснит ей все помягче, и она обязательно поймет.
Гарри взглянул на часы. Четверть девятого. Он решил поехать в ресторан «Сайгон». Есть ему не хотелось, но можно будет поговорить с Таней. Это необходимо.
Встав, он вдруг осознал, что теперь ничто не мешает ему поехать к ней. Не придется больше украдкой выбираться из дома по ночам. Некому следить за ним. Через несколько дней, как только завещание войдет в силу, он избавится от прислуги, продаст дом и подыщет что-нибудь поменьше, более подходящее для холостяка.
Когда он шел через холл, появился То-То.
— Я обедаю в городе, — отрывисто бросил Гарри и, не взглянув на японца, направился в гараж.
Донг Тхо приветствовал Гарри низким поклоном. Его желтое лицо было серьезно. Он провел его через шумную сутолоку ресторана в отдельный кабинет. О Лизе не было сказано ни слова, но манерой поведения, низким поклоном он выражал свое огорчение и сочувствие.
— Я возьму суп... больше ничего не надо, — сказал Гарри, садясь за стол. — Таня здесь?
—
Нервничая, Гарри закурил и угрюмо уставился в окно.
Официант принес суп. Гарри догадался, что Таня подождет, пока он поест, и тогда придет.
Разделавшись с супом, он отодвинул тарелку и, несколько успокоившись, стал наблюдать за туристами на набережной.
Дверь открылась и вошла Таня. На ней был длинный белый пиджак, надетый поверх черных брюк. На лице никакой косметики, под глазами темные круги. Закрыв дверь, она помедлила на пороге. Их взгляды встретились. Таня подошла и села напротив.
— Я слышала обо всем по радио, — тихо сказала она. — Я хотела тебе позвонить, но не решилась. Как это страшно, Гарри.
Он кивнул.
— Помнишь, я говорила про судьбу? — продолжала она. — Я поставлю за нее свечу.
Гарри вновь кивнул. Как ни всматривался он в лицо Тани, ее чувства продолжали оставаться для него загадкой. Даже выражение ее миндалевидных глаз ничего не говорило ему.
— Теперь ты свободен, — сказала она после долгой паузы.
— Да.
Таня уловила неуверенность в его глазах и наклонилась вперед, положив на скатерть маленькие, узкие руки.
— Ты свободен, Гарри?
Гарри колебался. Потом, не глядя на нее, проговорил:
— Мне достались все ее деньги, но настоящей свободы я не получил.
Ее руки сжались в кулачки.
— Объясни, пожалуйста, я не понимаю.
Гарри решился. Какая разница, пусть узнает сейчас. Рано или поздно, сказать все равно придется.
— В завещании есть одно условие...
— Усилием воли он заставил себя взглянуть ей в лицо. Не двигаясь, они смотрели друг на друга. Он с трудом узнавал ее. Лицо Тани словно окаменело, черные глаза затянуло поволокой.
— Какое условие?
— Я все потеряю, если снова женюсь. Наследство целиком перейдет приюту для калек.
Таня сидела неподвижно — руки сжаты в кулаки, невидящие глаза. Она молчала.
Гарри загасил непослушной рукой сигарету.
— Прости, дорогая. Она осталась стервой до самого конца. Но теперь у меня есть деньги. Ты можешь иметь все, что захочешь...
— Спасибо. Я понимаю, но мне придется остаться твоей девкой?
Гарри потянулся к ее руке, но она отдернула их и опустила на колени.
— Не говори так, Таня, — взмолился он. — Теперь я столько могу сделать для тебя, а если мы поженимся, не смогу ничего. Ты должна понять.
— Что же ты можешь для меня сделать? — требовательно спросила она.
— Все... только пожелай... Прекрасный дом, какую угодно мебель, какую хочешь машину, платья, драгоценности... нет такого, чего я не мог бы тебе дать.
— Но я не смогу стать твоей женой?
Гарри развел руками.
— Нет.
— Я не могу познакомиться с твоими друзьями? Я должна остаться девкой?