Ухо к земле

Чейз Джеймс Хедли

О, боже, подумал он, все еще дуется. Он хотел ее, хотел лежать в ее объятиях, чувствовать, как ее тело отвечает ему, но по выражению черных, чуть раскосых глаз понял, что сегодня об этом нечего думать.

Его охватили разочарование и злость.

— Что-нибудь случилось — спросил он, закрывая дверь.

Таня отвела взгляд.

— Ты хочешь заниматься любовью? — спросила она тихим безжизненным голосом.

— Таня! Что с тобой?

— Ты хочешь заниматься любовью? — повторила она.

Его подмывало швырнуть ее на кровать и овладеть телом,

о котором он столько мечтал, однако он сдержался.

— По-твоему, мне нужно от тебя только это? Таня... я люблю тебя! В чем дело?

Он присел в ногах постели, с тревогой глядя на нее.

— Любишь? Ты любишь меня? — Таня отложила пилку, встала и направилась к двери.

— Я хочу поговорить с тобой. Пожалуйста.

Бессильно опустив руки вдоль тела, она медленно пошла в гостиную.

— «Еще новости!» — сердито подумал Гарри, жалея, что она ушла из спальни. В постели, в его объятиях, она наверняка оттаяла бы. Черт возьми, он упустил свой шанс!

Войдя в гостиную, он увидел, что она сидит в большом кресле, кутаясь в халатик.

— Садись, — она указала на кресло поодаль от себя.

— Что все это значит, Таня?

Гарри неохотно сел. Ему не удалось скрыть прозвучавшее в его голосе раздражение.

— Я хотела поговорить с тобой... о нас. Ты сказал, что потеряешь все деньги, если женишься на мне.

«Так вот в чем дело», — подумал Гарри. А ему-то казалось, что это дурацкое препятствие позади.

— Да, дорогая, — сказал он, — здесь ничего не изменишь. Но у меня будет много денег, мы будем так счастливы вместе. Я смогу дать тебе все, чего ты пожелаешь... только скажи.

— Но ты обещал жениться на мне, если станешь свободным.

В нем вспыхнуло гневное желание крикнуть ей: «И ты вообразила, будто стоишь двухсот миллионов? Дура! Ни одна женщина столько не стоит!». Но он сдержался и промолчал.

Таня продолжала смотреть на него. Две слезинки скатились по ее шелковистой безупречной коже.

— Она предупреждала меня... а я не хотела верить, — сказала Таня дрожащим голосом.

Гарри насторожился.

— О чем ты говоришь? — его вдруг охватил холодный озноб. — Она? Ты про кого?

Таня смахнула слезы пальцем.

— Таня! Что с тобой творится? — Он вскочил на ноги и встал перед ней. — Перестань! Я тебя люблю... ты мне нужна... я хочу тебя. Почему ты так странно ведешь себя?

Она подняла голову, и его поразило отчаяние в ее блестящих черных глазах.

— Ты не знаешь, что такое любовь. Она меня предупреждала.

Махнув рукой в раздражении, Гарри вернулся к своему креслу и сел.

— Ты в своем уме? — Теперь его голос звучал сердито и резко. — Она? О ком речь, черт возьми?

— О твоей жене, — тихо сказала Таня.

Кровь бросилась в лицо Гарри.

— Да что же это делается? — проговорил он, подавшись вперед с руками на коленях. Его лицо было сведено гневом. Таня съежилась, ее руки дрожали.

— Она знала про нас, Гарри. За нами следили. Каждый раз, когда мы встречались, ей доносили. В то утро, когда ты улетел во Фриско,

она приехала ко мне.

Гарри почувствовал слабость.

— Лиза была у тебя?

— Да. Мы говорили в ресторане, в том же кабинете, где встретились с тобой. Ее привез шофер-японец. Она сказала, что знает, как ты ходишь ко мне по ночам. Она знала про нас все. Я испугалась за тебя, испугалась, что она с тобой разведется, и от тебя уйдут все ее деньги. Я растерялась, не могла ничего сказать, да она и не хотела слушать. «Не надейся удержать моего мужа, — сказала она. — Ты плохо его знаешь, но я-то вижу его насквозь. Он никогда не любил меня. Он вообще не способен никого любить... кроме денег!».

— Я не верю ни единому слову! — Гарри был бледен. — По-моему, ты все выдумала.

Таня вытерла ладонью мокрые от слез щеки.

— Прошу тебя, выслушай и поверь. Она сидела в своем кресле, уставившись на меня, такая жалкая, некрасивая, с сердитыми глазами. Потом она заявила, что хочет убить себя, потому что сгорает от желания. Ей расхотелось жить, потому что она не могла больше спать с тобой. Я поняла ее и пожалела, но она не хотела моей жалости... Она была злая. «Ты никогда его не получишь, желтая шлюха! — крикнула она. — Я изменю свое завещание. Он не получит ни гроша, если женится на тебе. Когда он прочтет завещание, он наверняка откажется жениться на тебе, я-то его знаю.

Таня замолчала, глядя на свои руки. — Я не знала тогда, что она лжет... только когда ты сказал, я поняла, что она изменила завещание еще раньше. Иначе я бы этого не сделала.

У Гарри пересохло во рту.

— А что ты сделала?

— Понимаешь, Гарри, когда она уехала, я задумалась, не говорит ли она про тебя правду. Я боялась, что, если тебе придется выбирать между мной и деньгами, ты можешь выбрать деньги. Мне не хотелось в это верить, но я так мечтала стать твоей женой.

— Что ты хочешь сказать? — хрипло спросил Гарри.

— Это было так просто, — продолжала Таня. — Я решила обеспечить наше будущее. Твоя жена сказала, что хочет покончить с собой. Она очень страдала... Я знала, где лежит ключ от патио...

— Боже милосердный! — Гарри оттолкнул кресло и вскочил с неистово колотящимся сердцем. — Так это ты... ты ее убила?

Таня подняла глаза: они походили на две тусклые стекляшки.

— Конечно. Она умерла очень быстро... даже не проснулась. Уже уходя, я вспомнила про ожерелье. Мне показалось ужасным, что такое чудо отдадут в музей. Я знала, как открыть сейф... и открыла его.

Под взглядом окаменевшего Гарри она встала и подошла к комоду. Выдвинув ящик, она достала ожерелье Эсмальди и бросила к его ногам.

— Когда я надела его и посмотрела в зеркало, я не увидела себя, — сказала она.

— Я видела только ее, твою тощую крючковатую жену... она смеялась надо мной. Я зря убила ее, ведь она сказала про тебя правду. А теперь оставь меня, пожалуйста. Забери ожерелье. Надеюсь, деньги дадут тебе радость.

Не взглянув на него, Таня вышла и закрылась в спальне.