Уход на второй круг

Светлая Марина

«На зоне Mackintosh ты себе позволить не сможешь».

«На понт берешь?»

«У меня на понты не осталось сил. Я привез тебе живого человека. Ты его мертвым сделал. Ты».

Ничего нельзя было… Я все для этого… все. Ничего нельзя…

Сигарета задрала горло. Спазм. Глеб хапанул воздуха и проснулся, услышав собственный негромкий вскрик. Дернулся. Сел. Из ночи он так и не вышел. Вокруг было темно.

— Ты чего? — раздался рядом сонный голос Ксении. Скользнула рукой по его плечу и устроилась

ближе.

Теплая. Гладкая. Мягкая. Не силуэтом. Осязаемая, настоящая.

Глеб часто задышал и откинулся назад, на подушку.

— Ничего, — прошептал он, — ничего, дурь приснилась… спи.

Пошарил рукой по кровати. Нашел ее ладонь. Сжал. Крепче, чем во сне.

— Спи, Ксенька.

— Угу-у-у… — но, кажется, она уже и без того снова спала.

Повернул голову. Уткнулся носом в ее волосы, пахнувшие каким-то травяным горьковатым шампунем. Закрыл глаза. Он не отдаст ее ночи. Или это она его держит, чтобы он не потерялся во тьме?

* * *

Посреди развеявшейся тьмы, где-то в глубине квартиры по-прежнему пятым всадником Апокалипсиса разорялся Гару, внося диссонанс в солнечный свет, заливший спальню.

Ксения выбралась из постели и быстро прошлепала на кухню.

— Я проявлю к тебе милосердие по старой родственной дружбе, — прошипела она в трубку. — Я честно тебя предупреждаю: не будет тебе от меня покоя ни днем, ни ночью, ни утром, ни вечером. И не вздумай менять номер телефона!

— Э-э-э-э-э-э! — взорвалась трубка возмущенным басом. — Уже восемь! Я смотрел на часы!

— А как ты думаешь, ночные сеансы когда заканчиваются? — продолжала ворчать Ксения, рухнув на диван. Шумно выдохнула и спросила: — Нормально все?

— Не знаю. Нормально. Ты как?

— То есть ничего не случилось? — хохотнула сестра. — Мир не остановился, небо не рухнуло. Просто Дэну стукнуло в голову позвонить мне в рань несусветную, спросить, как я. Какая ж ты зараза, брат!

— Не бывает заботы по графику! Это тебе не работа, — рассмеялся Денис.

— Угу. Тогда сообщаю: я — хорошо.

— Ну отлично, — непонятно чему обрадовался Дэн. — Это ты с ним родителей знакомила?

— Если ты про Глеба, то — да, — Ксения прикрыла глаза в попытке совместить дремотный транс с раннеутренним разговором.

— То есть это он — «ах, ах»?

— У-у-у… — протянула Басаргина и негромко рассмеялась: — Это что сейчас такое? Режим братской любви — разогнать всех кавалеров сестры?

— Боже упаси! Ты и сама прекрасно с этим справляешься! Просто ты… — Денис ощутимо замялся, прежде чем спросить: — просто… откуда ты его откопала?

Ксения задумалась на мгновение и весело выдала:

— А он сам откопался, — открыла глаза и увидела Глеба, нарисовавшегося в

дверном проеме. — Он взломал мою дверь, отремонтировал мои трубы, а я не оценила подвиг.

Парамонов криво усмехнулся и почесал небритый подбородок. Напряженно смотрел на нее, будто бы что-то спрашивал.

— Так это ты его затопила? — обалдел Денис.

— Не я это! — обиженно возмутилась Ксения. — Это все трубы.

— Ты ж говорила, он алкаш!

— Даже я иногда ошибаюсь, прикинь!

В трубке зашуршало его дыхание. Денис явно что-то обдумывал. А потом осведомился:

— Значит, он с тобой специально не знакомился? Случайность?

— Как это «специально»? — брови Ксении взлетели вверх, и она уставилась на Глеба, представив себе, как он заранее, тайно, проникает в ее квартиру, наносит непоправимый урон водопроводной системе, заливает квартиру собственную и дальше действует по уже известному всем сценарию.

— Не знаю… через общих знакомых каких… тупо фортуна?

— Ну если затопленная квартира — это фортуна, то да, — Басаргина снова улыбалась. — Динь, кажется, ты не выспался.

Он не выспался. Он действительно не выспался. Всю ночь ворочался в постели. Вскакивал, смотрел в окно на фонарь. Курил, глушил воду. Не спал. Пока одного раздирали кошмары, другой не мог спать.

— Тебе с ним хорошо? — бодро спросил он. — Ты не думай… я просто тебя люблю и беспокоюсь. Тебе с ним хорошо?

— Не беспокойся! Все хорошо. Правда-правда.

— Ну… тогда ладно, Ксюш… Я в воскресенье к родителям еду. Ты с ним будешь?

— Скорее всего, да. Если небо на землю все же не рухнет, то у нас у обоих будет выходной.

— Высчитываете общие выходные? — усмехнулся Денис.

— Угу.

— Ясно… Ладно, тогда до воскресенья.

— Пока-пока, — лениво проговорила Ксения и отбросила телефон в сторону. Подняла глаза на Глеба. — Прости, этот неандерталец любит звонить по утрам.

— Брат? — спросил Глеб.

— Угу. Его ты тоже очаровал, только он пока не признается.

Парамонов хмыкнул. Взгляда не опустил. Смотрел на нее в упор.

— Про меня спрашивал?

— У него защитный рефлекс, — усмехнулась она. — Не переживай. Папа страшнее, а папа сразу сдался. Впервые…

— Я не переживаю, — пожал он плечами. — Просто они тебя любят. Без них нельзя, одной нельзя.

— Да, наверное…

Ксения отвернулась к окну. Такие минуты случались редко, но ей становилось стыдно. Глупое чувство и сильное, долбящее. Она отлично помнила фотографии на стене вдоль лестницы в Стретовке. Помнила, как спросила, как Глеб рассказал о родителях. Сдержанно, скупо. И Басаргины-старшие с их регулярными воскресными обедами. Шумные, активные, настойчивые — резким контрастом.