Уходи красиво
Шрифт:
Феликс вернулся довольно быстро.
– Третий дом, первая квартира, – сказал он, устраиваясь в водительском кресле. – И ни одной души поблизости, чтобы задать наводящие вопросы. Соваться к соседям я не рискнул, но, если надо, могу попробовать.
Я немного поразмышляла и кивнула.
– Напросимся в гости.
– А цель?
– Задать вопросы, естественно. Начнет хитрить, набьешь ему морду. Ты, кстати, пистолет прихватил?
– Спятила? Набить человеку морду я всегда рад, вот только бы знать: за что?
– По дороге
Ясное дело, идти ему не хотелось, а отпускать меня одну – тем более. Я немного погадала: он обо мне беспокоится или боится упустить что-то интересное? Ответа не нашла, так же как и на следующий вопрос: я-то чего жду от этой встречи?
Мы вошли в подъезд с деревянными полами, некрашеными, подгнившими, и замерли перед дверью с цифрой 1. Дверь тоже была деревянная, старая, ровесница дому, а цифра новенькая, под золото, что выглядело издевательски. Дверной глазок отсутствовал. Вздохнув, я нажала кнопку звонка. Дверь открылась незамедлительно, бейсболку, очки и ветровку мужчина успел снять. Щетина и сведенные у переносицы густые брови придавали ему разбойничий вид, а вот во взгляде была растерянность, даже испуг. Это придало мне нахальства, и я сказала:
– Привет.
Он машинально кивнул, перевел глаза на Феликса и сцепил челюсти. Мой друг ему не нравился. Сейчас это было скорее кстати.
– Мне звонить ментам или решим дело миром? – продолжила я, с удовлетворением отметив, что Феликс успел сделать пару шагов и теперь мужчина захлопнуть дверь перед моим носом не сможет.
– Вы мне угрожаете? – спросил хозяин квартиры, а я поразилась тому, как звучит его голос. Тихий, вкрадчивый, он так же мало подходил этому здоровяку, как мне героический бас.
– Я для этого слишком добрая. А вот он – нет, – ткнула я пальцем в Феликса.
Феликс послал мне благодарный взгляд, а я весело ему подмигнула, мол, хотел быть надеждой и опорой, так милости просим. Они примерно одного роста и комплекции, и, хотя хозяин квартиры производил впечатление человека, которому драки не в диковинку, Феликс в его дорогом костюме в тот момент на джентльмена совсем не походил, в общем, я решила, что силы равные и шанс у нас есть.
Мужчина вроде бы вовсе не услышал моих слов, смотрел на меня как-то странно, растерянность сменила печаль, что уж вовсе никуда не годилось, и этим своим тихим голосом он спросил:
– Кристина, вы меня не узнали?
Теперь пришла моя очередь хмуриться, я вглядывалась в его лицо, пока наконец не явилась догадка.
– Вы... – начала я и запнулась.
– Да, – кивнул он. – Мне очень нужно поговорить с вами. Наедине.
Сказать, что я слегка растерялась, значило сказать очень мало. Передо мной стоял мой похититель, шофер Виктора, Евгений Нестеров. Сомнения длились недолго, я повернулась к Феликсу и произнесла:
– Наедине – это значит без тебя.
– Еще чего, – хмыкнул он.
– Иди в машину, – понизила я голос почти
– Жду в машине, дорогая, – сказал он. – Понадобится помощь, ори громче.
Феликс бросил прощальный взгляд на Нестерова и удалился, нарочито медленно, а я вошла в квартиру и прикрыла дверь.
– Ваше пристальное внимание никак не связано с намерением повторить попытку получить выкуп? – спросила я с усмешкой.
– Я... давно хотел... я хотел поговорить, да духу не хватало. Не был уверен, что вы выслушаете, а мне очень важно... Проходите, – всполошился он.
Мы оказались в небольшой комнате, которая служила ему и гостиной, и спальней. Потолки с потеками, отставшие от стен обои, мебель, которой место разве что на свалке.
– Квартира ваша или снимаете? – спросила я. Вид жилища наводил тоску, была во всем этом какая-то безнадега, нищета, щедро сдобренная утраченными иллюзиями.
– Снимаю, – ответил он, подхватил с дивана спортивные штаны с футболкой и сунул в шкаф со скрипучей дверцей, домашние тапки с рваными носами поспешно затолкал под диван. И покраснел. Даже сквозь щетину это было заметно.
Я устроилась на диване, а он, помедлив, – в продавленном кресле рядом, сцепил руки замком и принялся их разглядывать. Я терпеливо ждала, пытаясь понять, с чего вдруг испытываю жалость к этому типу. А потом вспомнила разговор со следователем, и явилось беспокойство, стремительно переходящее в страх: может, я поторопилась приписать слова Бокова буйным фантазиям?
– Я вас слушаю, – сказала я как можно мягче. Он поднял голову, провел ладонью по лицу.
– Я знал, что вы приедете, должны приехать, если Виктор погиб... караулил во дворе... В заброшенном доме, когда вы пошли за мной, хотел подойти, но не рискнул.
– Вы меня здорово напугали, – кивнула я.
– Извините. Я хотел с вами встретиться, чтобы объяснить... почему я это сделал тогда...
Я стиснула пальцы, его слова не сулили ничего хорошего, так и подмывало сбежать отсюда, но бежать в этом случае придется очень далеко. Бежать и забыть, а я точно знала: это невозможно.
– На суде вы сказали, что хотели получить деньги.
– Да... так и было. Но... я вас любил, – едва слышно произнес он и на меня уставился. Вот уж чего я никак не ожидала, оттого, наверное, физиономия у меня была в тот миг на редкость глупая.
– Выслушайте, пожалуйста, для меня это очень важно, – заторопился он.
– По-моему, до суда я вас не видела ни разу, – смогла-таки произнести я.
– Да, конечно... Представляю, как по-дурацки звучит, но я влюбился, еще ни разу вас не видя.
Я вздохнула с заметным облегчением, мои страхи внезапно испарились, на смену пришла легкая скука в преддверии душещипательного рассказа, который вряд ли вызовет сочувствие, так как конец истории мне хорошо известен. Но парня было жаль, и я призвала себя к терпению.