Уходи красиво
Шрифт:
– Разве вы не знаете? Две убитые девушки были его подругами. Елена Митрофанова и Голубова Ольга.
– Брат назвал вам обе эти фамилии? – нахмурилась я.
– Тогда было известно об убийстве Митрофановой, труп второй еще не нашли. Теперь и его обнаружили.
– А вы неплохо осведомлены.
– Разобраться в этой истории стало смыслом моей жизни, – пробормотал Нестеров, словно оправдываясь.
– Я так и не поняла, почему вы или мой брат связываете убийства девушек с моим похищением.
– Я думаю... Виктор был уверен, убийца – кто-то из близких ему людей, – произнес Нестеров и
– Вы думаете или он был уверен? Давайте вернемся к вашему разговору.
– Хорошо. Мы встретились, я сказал, что хочу с ним поговорить. Он спросил: о чем? Я сказал: о похищении Кристины.
– И Виктора это не удивило?
– Нет. Скорее он насторожился. Посмотрел как-то странно, потом кивнул. Мы сели в машину, он сам был за рулем, в общем, мы могли свободно говорить. Я рассказал ему все, что рассказал вам. Он молча выслушал, так же как и вы, спросил, почему я молчал во время следствия. И на суде. Я ответил, что считал себя виноватым, а детали не так важны. Он вновь стал задавать вопросы, где я вас оставил, когда вернулся... все очень подробно. Кристина, наверное, я зря затеял этот разговор, возможно, вы решите, что я... просто придумываю то, чего не было... мне кажется, вашего брата шантажировали, и он так подробно меня расспрашивал, потому что...
– Заподозрил в этом вас?
– Да.
– Иными словами, мой брат и есть этот самый убийца? – Я постаралась, чтобы вопрос звучал насмешливо, хотя меньше всего в тот момент мне хотелось смеяться.
– Нет-нет, – испуганно покачал головой Нестеров. – Одна из его подружек погибла, другая исчезла... и ваше похищение... Кто-то отлично знал... очень много всего знал...
– Поэтому брат решил, это кто-то из близких людей?
– Наверное, было еще что-то, подтверждающее его догадки, но он не стал говорить об этом. Убийца выбирал жертв из окружения Виктора и действовал так, чтобы подозрение пало на вашего брата...
– И сам же его этим шантажировал? – подсказала я. – Не слишком ли затейливо?
– Не знаю, – Нестеров пожал плечами. – Может, я действительно успел навыдумывать всякого... но тогда мне показалось... нет, я был уверен, он напуган... его точно в угол загнали, понимаете?
– Не очень. Допустим, вы правы, но мой брат погиб, так ли уж важно, что он имел в виду тогда?
– Но... вы же сами сказали, Виктор убит, и убийца, скорее всего, тот самый человек...
– Необязательно. Есть еще господин Коршунов, желающий прибрать к рукам бизнес брата, это куда более вероятная причина убийства.
– Он искал его, – быстро проговорил Нестеров.
– Кто искал? Кого?
– Убийцу девушек. Я точно знаю. Потому что тоже его искал. Мы говорили с одними и теми же людьми. С родственниками девушек, знакомыми, с теми, кто видел их в день исчезновения.
– А милиция на вашу бурную деятельность никак не реагировала? – съязвила я.
– Я думаю, они могли подозревать вашего брата, – словно не слыша, продолжил Нестеров.
– Очень интересно. Но тогда в моем случае выбор жертвы довольно своеобразный. Меня брат тоже хотел убить?
– Конечно, нет. Он вас очень любил... Мне и в голову не пришло его подозревать, но его умело подставляли, и он знал об этом, потому и затеял расследование.
–
– Я догадался позднее, уже после его гибели. Когда сам пытался разобраться. Я вас совсем запутал... – вздохнул он.
– Да уж. Давайте по порядку. Вы поговорили с братом, он рассказал о девушках, задал вам вопросы...
– Да. А я попросил разрешения встретиться с вами. Он сказал, вы уехали на следующий день после суда и, где вы находитесь сейчас, ему неизвестно. Я ему не поверил. Но знакомые подтвердили: в городе вас нет. Я понятия не имел, где вас искать. Начал следить за Виктором, в надежде, что вы встречаетесь. Вот тогда стало понятно, чем он занят, а когда Виктор погиб, я решил: он смог подобраться к убийце очень близко. И попытался узнать то, что к тому времени знал ваш брат.
– Судя по всему, особыми успехами вы похвастать не можете?
– Я убедился в одном: его действительно пытались подставить. Подруга Елены Митрофановой видела в день ее исчезновения машину вашего брата неподалеку от дома девушки.
– Почему бы Виктору в самом деле не заглянуть к подружке?
– В тот день он был в Москве, я знаю это совершенно точно. Машина должна была стоять в гараже его дома, потому что уехал он на поезде. Он и раньше предпочитал поезд, так куда удобней, в Москве его обычно ждала машина.
– Кто-то забрал его машину?
– И это мог быть только близкий человек... Пока я знаю слишком мало...
– Но намерены продолжить? – спросила я, вопрос ответа не требовал, но Нестеров ответил:
– Намерен. У меня для этого есть причины. Вы думаете по-другому?
– Я думаю, вам лучше встретиться со следователем и все рассказать.
– По своему опыту я знаю, как они любят разбираться... Спишут все на вашего брата, а убийца останется в стороне.
– Судя по его скверным привычкам, он вряд ли угомонится, и им придется его искать. За мной вы зачем следили?
– Я боялся за вас. Убийце наверняка известно, что вы вернулись...
– И он повторит попытку?
– Он же псих. У психов навязчивые идеи...
– Вы сказали, что пытались найти меня. Ограничились слежкой за братом? – По физиономии Нестерова было ясно: не ограничился, но и откровенничать не торопится. Пришлось его немного подтолкнуть. – К частному детективу случайно не обращались? – Он отвел взгляд и маетно вздохнул.
– У меня был знакомый, бывший мент...
– Кубышкин Константин Иванович?
Нестеров кивнул.
– Ему удалось напасть на ваш след. Он позвонил мне, а потом...
– Потом вы узнали, что он убит.
– Да. Его дочь мне сказала. Это подтвердило мои худшие предположения. Вы в опасности.
– Послушайте, – досадливо вздохнула я. – Вместе с Кубышкиным на турбазе, где я жила, появилась парочка бандитского вида на угнанной машине, тоже меня искали. Маньяки парами не ходят, и их появление и смерть Кубышкина только подтверждают: убийство брата связано с его бизнесом; и если кто-то спит и видит мои похороны, то это вовсе не псих, а дядя вполне здравомыслящий, охочий до чужого добра. А ваши игры в сыщика стоили человеку жизни. Что касается меня, то я вас давно простила. За несколько часов, что я мучилась страхом, вы расплатились сполна.