Уходящая звезда

Роуд Макс

– Нет, - тихо сказал Комбеккер.
– В двенадцать часов посыльный будет у вас.

– Тогда прощайте, договор я передам.

– Прощайте, герр Холлисток.

Генрих положил трубку и передал аппарат Анне.

– Вот ведь немцы!
– усмехнулся он.
– Сказал, что перезвонит сегодня, и звонит с самого утра. А каков педант! Всё надо по несколько раз ему сказать и подтвердить.

– Точность и педантичность - не такие уж и плохие качества. Зато у нас везде порядок!

– Да знаю, знаю, - Холлисток, смеясь, поцеловал ее.
– Я же не сказал,

что это плохо!

– Что будем сегодня делать?
– Анна отнесла телефон назад, и теперь, вернувшись, села Генриху на колени.

Он поднял глаза к потолку, делая вид, что глубоко задумался.

– Давай сначала позавтракаем! У тебя осталось мясо?

– Там еще половина, я его даже не замораживала. Хочешь, сделаем в духовке целым куском?

– Отличная идея! Кстати, составь список необходимых продуктов, а я отправлю Масси в магазин.

– Масси тоже, наверное, хочет есть?

– Этот не пропадет!
– усмехнулся Холлисток.
– У него вообще своеобразный вкус. Масси никогда не променяет хот-дог или гамбургер даже на запеченного поросенка с трюфелями, а нас еще оставались сардельки…так что за него можно не беспокоиться!

– Кто же это его приучил?
– засмеялась Анна.

– Американец! Это у них с рождения в крови!
– развел руками Холлисток.

Глава 27.

Пока Анна занималась по кухне, Холлисток переоделся, и когда она вернулась в гостиную, он уже сидел за столом, покуривая небольшую сигару.

– Завтрак будет примерно через сорок минут, - объявила она.

– Да, милая, отлично.

– Вот список, который ты просил.

Холлисток посмотрел на перечень продуктов и положил листок в карман.

– Сейчас я передам его Масси, - сказал он, кладя недокуренную сигару в пепельницу, - пусть занимается делом.

Анна посмотрела на часы :

– Я тогда тоже пока переоденусь. Что бы ты хотел видеть на мне?

– Одень, пожалуйста, темное платье от "Шанель", и чулки…у тебя есть такие плотные, цвета загара.

– Как скажешь!
– улыбнулась она, и игриво качнув бедрами ушла к себе в комнату.

Поднявшись наверх, Холлисток застал Масси лежащим в кроссовках на дорогом плюшевом диване. Тот сразу вскочил, предчувствуя строгий выговор, но вместо этого получил список необходимых продуктов, деньги и разрешение зайти в местный пивной ресторан. Конечно, в другое время Холлисток не преминул высказать все что он думает, но сейчас ему было не до таких мелочей, и обрадованный Масси быстро вышел за дверь. Оставшись один, Холлисток прошел в свою комнату и некоторое время провел там в темноте. После чего раздвинул шторы, и достав из саквояжа два своих кинжала, прикрепил их специальными ремешками к рукам так, чтобы они свободно выходили из ножен прямо в ладонь. Несколько раз прорепетировав это движение, он провел рукой вдоль обложки одной из своих книг и закрыл саквояж, поставив его в шкаф на прежнее место. После этого Генрих внимательно осмотрел всю квартиру, и заперев входную дверь, пошел вниз.

Анна уже переоделась, и когда он вошел, она стояла у раскрытого окна и задумчиво смотрела на улицу. Ничего не говоря, Холлисток встал рядом.

– Не могу понять, - сказала она, - зачем все эти люди куда-то постоянно бегут, суетятся, а в итоге они ведь движимы только одними инстинктами, когда все это движение подчинено только заботам о пропитании и созданию более комфортных условий для собственного тела. В чем смысл этого бесконечного движения, Генрих?

– Почему ты спрашиваешь?

– Не знаю. Просто открыла окно, и вдруг увидела все несколько иначе, чем всегда.

– Люди часто задают себе подобные вопросы, но человеческая природа так устроена, что они быстро забывают подобное. Всегда находиться нечто, что отвлечет их…например, выкипающий чайник. И после этого все вопросы мироздания отходят на второй план, полностью перекрытые текущей проблемой.

– Ой!
– Анна резко оглянулась.
– А я и забыла!

Она побежала на кухню, и через мгновение оттуда послышался металлический звон.

– Чайник действительно чуть было не сгорел!
– сказала она, возвращаясь.

– Ну вот!
– Холлисток улыбнулся.

– Только всё равно ты не ответил!

– Это нелегкий вопрос. Ответ на него не может быть однозначным, милая. Безусловно, общее движение человечества состоит из движения индивидуумов, но какими бы общими и банальными у них не были устремления, каждый в отдельности хочет чего-то своего. Именно в это и называется прогрессом. Понимаешь?

– Честно говоря, не совсем.

– Ну вот смотри, - Холлисток присел на подоконник.
– Возьмем, к примеру, муравья. В целом, он олицетворяет собой весь мир насекомых. Так вот эти муравьи всегда одинаковы, и что пятьдесят тысяч лет назад, что сейчас - они всегда строят свои муравейники. А человек всегда хочет для себя большего, и если общая их масса мало способна к свершениям, то всегда находятся личности, ведущие остальных за собой.

– Так в чём смысл, Генрих? Ты так и не сказал.

– Смысл в том, что люди, в отличие от животных, думают и заботятся не только о своем текущем положении. Одновременно с этим они создают будущее своим детям, и общее их движение есть устремление вперед. Если взять каждого в отдельности, то это не заметно, но в целом получается вполне гармоничная картина. Хорошо, что ты уже сейчас начинаешь задаваться подобными вопросами. Хотя, если уж быть откровенным, то каждому человеку, в определенные периоды его жизни, это приходит в голову. Только однозначного ответа они не могут получить, и скоро всё забывают под давлением бытовых проблем. А ответ таков. Их движение, их мысли - и есть жизнь. Человек индивидуален, внутри каждого целая галактика, а как ты знаешь, только при столкновении галактик образуются новые миры! Животные же всегда одинаковы, их цель жизни, это добыча пищи и собственное воспроизводство. Извини, я прибегал к некоторым аллегориям, но вкратце точнее не скажешь, а уж как ты это поймешь, так и поймешь.