Уик-энд Остермана
Шрифт:
– Станция! Станция! Нас разъединили!
– Почему ты кричишь? Что тебе сказали?
– Он… этот сукин сын бубнил что-то насчет того, что нам следует остерегаться какого-то Тэна… Так он сказал – Тэн-эн. Он повторил несколько раз, пока не убедился, что я услышал. Тэн-эн… Что за чертовщина!
– Как ты сказал?
– Тэн-эн. Он это без конца повторял!
– Но это бессмыслица… Звонок был с Гавайев? Ты понял, откуда звонили?
Остерман растерянно посмотрел на жену.
– Да. Это я хорошо расслышал.
– Но мы ни с кем не знакомы в Португалии!
– Лиссабон, Лиссабон… – несколько раз негромко повторил Остерман. – Лиссабон… Лиссабон соблюдал нейтралитет.
– Что ты имеешь в виду?
– Тэн-эн.
– Тэн… тан. Таннер. Может быть, это Джон Таннер?
– Нейтралитет!
– Это Джон Таннер, – спокойно подытожила Лейла. – Джонни?.. Но что значит «остерегайтесь»? Чего мы должны остерегаться? И зачем понадобилось звонить в половине четвертого утра?
Лейла села на постели и потянулась за сигаретой.
– У Джонни есть враги. Ему до сих пор не могут простить Сан-Диего.
– Сан-Диего – да. Но при чем тут Лиссабон?
– На прошлой неделе «Дэйли вэрайети» сообщила, что мы собираемся в Нью-Йорк, – глубоко затянувшись, продолжала Лейла. – И что, возможно, мы остановимся у своих бывших соседей Таннеров.
– И что же?
– Может быть, нам сделали слишком хорошую рекламу?
Она внимательно посмотрела на мужа.
– Пожалуй, я позвоню Джонни. – Он потянулся к трубке. Лейла перехватила его руку.
– Ты что, с ума сошел?
Остерман откинулся на подушки.
Джо открыл глаза и посмотрел на часы. Семь двадцать две. Пора вставать, позаниматься на тренажерах и, может быть, дойти до клуба сыграть партию в гольф.
Он всегда поднимался рано. Бетти же, если ее не разбудить, могла проспать до полудня. У каждого из них была своя двуспальная кровать. Джо считал, что если два человека спят в одной постели под одним одеялом, благотворное воздействие ночного сна на организм снижается почти на пятьдесят процентов. Два разнотемпераментных тела пагубно действуют друг на друга. Секс сексом, но хорошо выспаться можно только порознь. Пара двуспальных кроватей – вот то, что нужно.
Покрутив минут десять педали велотренажера, он взялся за восьмифунтовые гантели. Через толстую стеклянную дверь он видел, что парная уже готова.
На стене, над часами, загорелась лампочка. Кто-то звонил у парадного. Джо смонтировал здесь устройство, передающее сигнал звонка, на случай, если никого не будет дома, а он окажется в спортзале или в парной.
Странно: часы показывали семь тридцать – у жителей Сэддл-Вэлли не принято наносить визиты в столь ранний час. Он положил гантели на пол и направился к переговорному устройству.
– Да? Кто это?
– Вам телеграмма, мистер
– Кому?
– Здесь написано – Кардионе.
– Моя фамилия Кардоун.
– Ваш адрес – Эппл-Плейс, одиннадцать?
– Да. Подождите. Сейчас я выйду.
Он сорвал с вешалки полотенце и, завернувшись в него, поспешил к выходу из спортзала.
«Все это очень странно», – встревоженно думал Джо.
Он подошел к парадному и распахнул дверь. На пороге стоял щуплый человек в форме почтового служащего и неторопливо жевал резинку.
– Почему вы не прочли ее по телефону? Ведь еще очень рано…
– Там было сказано – отдать лично в руки. Мне пришлось ехать сюда пятнадцать миль, мистер Кардионе. У нас круглосуточная служба доставки.
Кардоун расписался на бланке, который протянул ему почтальон.
– Почему пятнадцать миль? У Западного союза есть отделение в Ридж-парке.
– Мы не из Западного союза, мистер. Телеграмма пришла из Европы.
Кардоун взял из рук почтальона конверт.
– Подождите минутку.
Он не хотел показывать, что взволнован, и поэтому не спеша направился в гостиную, где, как он помнил, на крышке рояля лежал кошелек Бетти. Он взял оттуда два долларовых банкнота и вернулся к двери.
– Пожалуйста. Извините за беспокойство.
Захлопнув дверь, он быстро разорвал конверт.
«L’uomo bruno palido non e amico del Italiano. Guarda bene vicini di questa maniera. Proteciate per la fina della settimana.
Da Vinci».
Кардоун прошел в кухню, взял с телефонной полки карандаш и сел к столу. На обложке журнала он написал перевод:
«Светлокожий человек не любит итальянцев. Остерегайся таких соседей. Будь особенно осторожен в конце недели.
Да Винчи».
Что это могло значить? Светлокожие соседи? Но в Сэддл-Вэлли нет негров. Послание казалось бессмысленным.
Внезапно Джо Кардоун похолодел. Светлокожим соседом мог быть только Джон Таннер. Конец недели – пятница… В пятницу приезжают Остерманы. Некто из Европы сообщал ему, что следует остерегаться Джона Таннера и приближающегося уик-энда.
Он схватил телеграмму и взглянул на обратный адрес: Цюрих.
О боже! Цюрих! Кто-то в Цюрихе, назвавшийся именем да Винчи, предупреждает его! Ему известно настоящее имя Кардоуна, он знает Джона Таннера…
Кардоун невидящим взглядом смотрел в окно на внутренний двор. Да Винчи. Да Винчи!
При чем тут Леонардо?
Художник, ученый, военный инженер… Бессмыслица.
Джо похолодел – может быть, телеграмма имеет отношение к его делам с итальянскими мафиози? Боже! Но кто же? Кто же? Кастеллано? Бателла? Может быть, Латроне?