Уик-энд Остермана

Ладлэм Роберт

– Это он… Это «Омега».

– Мы знаем. Вы удивительный человек. Вы сделали то, что никому не удавалось сделать в течение пяти лет. Вы взяли для нас «Омегу».

– Там был кто-то еще… Тот, в траве… Фоссет сказал, что он член их организации.

– Мы нашли его. Он мертв. Он все еще там. Хотите посмотреть, кто это?

Таннер взглянул на Дженкинса и быстро кивнул.

– Да-да. Хочу. Я должен знать…

Вдвоем они пошли по мокрому гравию туда, где в высокой траве лежал убитый Таннером человек. Джон боялся увидеть

его лицо. Он чувствовал, что Дженкинс понимает его состояние.

Крах дружбы и конец любви.

Дик. Джо. Берни.

Несколько человек осматривали черный автомобиль с разбитыми фарами. Труп лежал лицом вниз у раскрытой дверцы машины. В темноте Таннер разглядел только то, что это очень крупный мужчина.

Дженкинс включил карманный фонарик и пинком перевернул тело. Луч света скользнул по лицу убитого.

Таннер похолодел.

Перед ним лежал изрешеченный пулями капитан полиции Алберт Маколифф.

Таннер не заметил, как к ним приблизился полицейский и, остановившись у края автостоянки, обратился к Дженкинсу:

– Они хотят подойти…

– Пусть идут. – Дженкинс презрительно пожал плечами. – Опасности больше нет. Они могут делать, что хотят.

– Идите! – Макдермотт махнул рукой каким-то людям, стоявшим в тени по другую сторону автостоянки.

Таннер увидел, как три высокие фигуры зашагали по гравию. Они шли медленно, словно через силу.

Берни Остерман. Джо Кардоун. Дик Тримейн.

С помощью Дженкинса Таннер выбрался из травы на мокрый гравий. Четверо друзей сошлись лицом к лицу. Они стояли молча. Им нечего было сказать.

– Пойдемте, – повернулся Таннер к Дженкинсу.

– Извините, джентльмены…

Часть IV

Воскресенье, днем

И снова в городе Сэддл-Вэлли наступило воскресное утро. Две патрульные машины, как обычно, курсировали по городу – на этот раз не спеша объезжая тенистые улицы. Водители улыбались детям, приветливо помахивали их родителям, занятым привычными воскресными делами. В небольших автомобилях с откидывающимся верхом и в сверкающих лимузинах лежали сумки для гольфа и теннисные ракетки. Ярко светило солнце, деревья и лужайки сверкали яркой зеленью, омытой вчерашним летним ливнем.

Сэддл-Вэлли проснулся и готовился к великолепному воскресному дню. Звонили телефоны. Кое-кто извинялся за неподобающее поведение на вчерашней вечеринке. Извинения встречали смехом: о чем вы говорите? Вчера же была суббота! В Сэддл-Вэлли субботние проступки легко и быстро прощались.

Последней модели темно-синий седан с белыми ободами мягко подкатил к дому Таннера. Сидевший в гостиной хозяин поднялся с дивана и, морщась от боли, подошел к окну. Верхняя часть груди и вся левая рука у него были обмотаны бинтами. Левая нога от бедра до колена туго забинтована.

Таннер выглянул в окно. По тропинке к дому шли два человека.

В одном он, хотя и не сразу, узнал Дженкинса. Сняв полицейскую форму, Дженкинс преобразился. Теперь он выглядел как респектабельный горожанин – служащий банка или рекламного бюро. Его спутника Таннер не знал. Он никогда не встречался с ним раньше.

– Они приехали! – крикнул Таннер, повернувшись в сторону кухни.

В дверях гостиной показалась Элис. Она была одета как обычно – в свободные домашние брюки и рубашку, но взгляд ее глаз был тревожен.

– Я думаю, мы должны закончить с этим сейчас, – сказала она. – Дженет гуляет с няней. Рей в клубе… Берни и Лейла, наверное, уже добрались до аэропорта.

Если успели… Они должны были дать показания, подписать протоколы… Дик выступает в роли общего адвоката.

В прихожей раздался звонок, и Элис пошла открывать, говоря мужу:

– Садись, дорогой. Тебе нельзя много двигаться, так сказал доктор.

– О’кей.

Вошли Дженкинс и его спутник. Элис принесла кофе, и вчетвером они уселись друг против друга – Таннеры на диване, Дженкинс и мужчина, которого он представил как Грувера, в креслах.

– Кажется, это с вами я говорил по телефону в Нью-Йорке, да? – спросил Джон.

– Да, со мной. Я – сотрудник Центрального разведывательного управления. Между прочим, и Дженкинс тоже. Он был послан сюда полтора года назад.

– Вы очень убедительно играли роль полицейского, мистер Дженкинс, – сказала Элис.

– Это было нетрудно. Прекрасное место, приятные люди…

– А я думал, тут у нас шпионское гнездо, – съязвил Таннер, не скрывая враждебности. Настало время для объяснений. Он потребует их.

– Отчасти и так, – мягко добавил Дженкинс.

– Тогда давайте лучше побеседуем об этом.

– Прекрасно, – сказал Грувер. – Знаете, каков был девиз Фоссета? «Разделяй и убивай». Узнаете тактику «Омеги»?

– Так, значит, все-таки Фоссет? То есть я хочу сказать, что это было его настоящее имя?

– Да, разумеется. В течение десяти лет Лоренс Фоссет был одним из лучших оперативников нашего управления. Прекрасный послужной список, награды… А потом с ним стали происходить непонятные вещи…

– Он сделался предателем.

– Это все не так просто, – вступил в разговор Дженкинс. – Точнее сказать – у него изменились взгляды. Изменились коренным образом, радикально. Он стал врагом.

– И вы об этом не знали?

Грувер помедлил, прежде чем ответить. Казалось, он подыскивает более мягкие слова.

– Мы знали… Мы убеждались в этом постепенно в течение нескольких лет. Изменников такого ранга, как Фоссет, невозможно разоблачить за одну ночь. Это долгий процесс: подозреваемому дается серия заданий с противоречивыми целями. В конце концов истинная картина начинает вырисовываться. И тут важно не упустить момент… Так мы и действовали.