Уик-энд с Остерманом (др. перевод)
Шрифт:
Стервятник!
«Не принадлежит к друзьям итальянцев… Будьте осторожны… защищать себя…»
Как? От кого? Он ничего не рассказывал Таннеру. Почему он должен?..
Он, Джой Кардоне, не имел отношения к синдикату; он не член семьи. Что он-то может знать?
Но послание «Да Винчи» пришло из Швейцарии.
Возможной казалась лишь одна версия. Одна, но просто пугающая. Коза Ностра узнала о Цюрихе! Они пустят эту информацию в ход против него, если он не будет полностью контролировать «светло-коричневого» врага итальянцев.
Цюрих! Остерманы!
Он делал лишь то, что, по его мнению, было правильным. Он старался лишь выжить. Остерман, вне всякого сомнения, совершенно точно понял это. Но теперь сведения оказались в чужих руках.
Джой Кардоне вышел из кухни и вернулся в свой миниатюрный спортивный зал. Не натягивая перчаток, стал дубасить мешок, все резче и ожесточеннее, резче и ожесточеннее.
И каждый удар отзывался в сознании:
Цюрих! Цюрих! Цюрих!
Вирджиния Тремьян слышала, как ее муж поднялся с постели в шесть пятнадцать, и сразу же поняла — что-то неладно. Муж очень редко просыпался так рано.
Она полежала несколько минут. Не дождавшись, встала сама, накинула халатик и спустилась вниз. Он стоял в гостиной у высокого окна и курил, изучая листок бумаги.
— Что ты здесь делаешь?
— Смотри, — тихо ответил он.
— На что? — она взяла листок у него из рук.
«Примите исключительные меры предосторожности против вашего друга из редакции. Его дружба несравнима с его завистью. Он не тот, за кого себя выдает. Мы можем и должны предупредить о его посетителях из Калифорнии. Блэкстоун».
— Что это? Откуда ты это получил?
— Минут двадцать назад я услышал какие-то звуки за окном. Они меня разбудили. Затем раздался шум мотора. Машина проехала мимо дома… Я подумал, что ты тоже слышишь. Ты лежала, откинув одеяло.
— Просто я не обратила внимания…
— Я спустился и открыл двери. На коврике лежал конверт.
— Что это может означать?
— Пока еще не догадываюсь.
— Кто такой Блэкстоун?
— В этом надо разобраться. И серьезно… — Ричард Тремьян устало опустился в кресло и поднес руку ко лбу, другой он осторожно стряхнул пепел с сигареты: — Прошу тебя… Дай подумать.
Вирджиния Тремьян снова посмотрела на лист с загадочным текстом:
— «Друг из редакции». Что это значит?
— Таннер что-то нащупал, и автор этого послания впал в панику. Теперь стараются ввергнуть в панику и меня.
— Зачем?
— Не знаю. Может, считают, что я мог бы помочь им. Или же в противном случае хотят запугать. Всех нас.
— Остерманы…
— Совершенно верно. Они угрожают нам, намекая на Цюрих.
— О Господи! Они знают. Кто-то выяснил!
— Похоже, что так.
— Ты считаешь, что Берни напуган?
Тремьян прищурился:
— Он, должно быть, сошел с ума, если пошел на это. Его распнут по обе стороны Атлантики… Нет, тут что-то совсем другое.
— Что же тогда?
— Кто бы это ни писал, он, скорее всего, один из тех, с кем я работал в прошлом или кого отказался поддерживать. Может быть, он имеет отношение к нынешним делам. К одному из тех досье, что лежат у меня на столе. Таннер узнал об этом и может поднять шум. Они хотят, чтобы я остановил его. Иначе со мной будет покончено. Я даже понять ничего не успею… Цюрих вплотную займется нами.
— Они не посмеют тебя тронуть, — взвинчиваясь, с силой заявила жена Тремьяна.
— Брось, дорогая. Давай не будем обольщаться. В светских кругах я считаюсь аналитиком деятельности крупных компаний. В кабинетах же компаний я выступаю как участник крупных сделок. Откровенно говоря, этот рынок сошел с ума из-за липовых сделок. Из-за фальшивых. Идет сплошной обман. Продаются и покупаются только ценные бумаги, дутые величины.
— Тебе что-то угрожает?
— Не очень — я всегда могу сказать, что получил ложную информацию. И любой суд меня оправдает.
— Они относятся к тебе с уважением. Ты работаешь больше, чем кто-либо другой. Черт возьми, да ты тут самый лучший юрист!
— Я бы хотел так думать.
— Так оно и есть!
Ричард Тремьян стоял теперь у высокого окна, глядя на лужайку своего ранчо, стоившего семьдесят четыре тысячи долларов.
— Ну, разве не смешно? Скорее всего, ты права. Я один из лучших в той системе, которую презираю… В системе, которую Таннер мог бы стереть в порошок в одной из своих программ, знай он, что на самом деле происходит в ней. Вот о чем идет речь в этой записке.
— Я думаю, ты не прав Мне кажется, за ней стоит кто-то другой, обиженный тобой человек, который хочет добраться до тебя. И во всяком случае, постараться запугать.
— Тогда он преуспел. То, что сообщил этот… Блэкстоун, не представляет для меня открытия Учитывая, кто я такой на самом деле и чем занимаюсь, Таннер, естественно, должен быть моим врагом. По крайней мере тот, кто оставил это письмо, так думает Если бы только он знал все.
Глянув на нее, он заставил себя улыбнуться:
— Там, в Цюрихе, они знают правду.
6. Вторник — 9.30 по калифорнийскому времени
Остерман бесцельно бродил по кабинету, пытаясь избавиться от воспоминаний об утреннем звонке, которые неотвязно мучили его.
Ни ему, ни Лейле уснуть больше не удалось. Они попытались обсудить все возможные варианты, объясняющие звонок, после чего перешли к более важному вопросу — зачем?
Зачем ему звонили? Что стояло за этим? Не Таннер ли — с опасностью публичного разоблачения?