Уик-энд с Остерманом (др. перевод)
Шрифт:
Кардоне был благодарен своим друзьям. Но по той же причине, по которой он испытывал к ним благодарность, его и слегка передергивало, если патрульная машина слишком часто показывалась вблизи дома. Ибо несколько его друзей, и более чем несколько, имели некоторое отношение — а может, и не только некоторое — к преступному миру.
Он кончил работать с весом и сел в седло велотренажера. Основательно пропотев, он почувствовал себя куда лучше. Опасность, исходившая от патрульной машины, стала растворяться. Кроме того, девяносто девять процентов жителей
Да и кому может в голову всерьез прийти идея, что Джозеф Кардоне имеет какое-то отношение к Коза Ностра? Он — живое свидетельство незыблемости этических правил. История Американского Успеха. Принстонец из сборной Америки.
Джой стянул пропотевшую тренировочную рубашку и пошел в баню, где уже стоял густой пар. Сев на скамью, перевел дыхание. Две недели он вкушал блюда франко-канадской кухни, и организм нуждался в очистке.
Сидя в парной, он рассмеялся. Как хорошо оказаться дома, жена совершенно права. Тремьяны сказали, что Остерманы прилетают в пятницу утром. Отлично, удастся снова увидеться с Берни и Лейлой. Прошло примерно четыре месяца. Но они продолжали поддерживать связь.
В двухстах пятидесяти милях к югу от Сэддл-Уолли расположена часть столицы страны, именуемая Джорджтаун. Ритм жизни в Джорджтауне меняется в 5.30 пополудни. До этого он носит степенный, аристократически сдержанный характер. Затем возрастает — не вдруг, но с нарастающей скоростью. Обитатели здания, о котором идет речь, большей частью мужчины и женщины, обладающие и состоянием, и властью или стремящиеся к обретению того или другого, были всецело поглощены расширением области своего влияния.
После пяти тридцати начинались эти игры.
После пяти тридцати в Джорджтауне начиналась пора военных хитростей.
Кто?.. И где?.. Почему они там?
И так всю неделю напролет, кроме воскресенья, когда утихала игра мускулов и создатели силовых схем оставляли их до следующей недели, чтобы набраться сил для очередных шести дней стратегических прикидок и замыслов.
Да будет свет, и стал свет. Да придет день отдыха, и он настал.
Но опять-таки не для всех.
Например, не для Александра Данфорта, помощника Президента Соединенных Штатов. Помощника без портфеля и с неопределенным кругом обязанностей.
Данфорт был промежуточным звеном между шефом и пунктом связи, расположенным значительно ниже уровня Белого дома — сюда стекалась информация из всех разведывательных служб и Центрального разведывательного управления в Маклине, штат Вирджиния. Данфорт был глубоко осведомлен о сути всего происходящего, и хотя никогда не вникал в детали, его решения
В этот обычный воскресный день он вместе с заместителем директора ЦРУ Джорджем Грувером сидел, уставившись в телевизор, в заднем дворике дома Данфорта. Оба они пришли к тому же заключению, что и Джон Таннер в двухстах пятидесяти милях к северу: завтра утром интервью, которое вел Чарльз Вудворд, станет новостью номер один.
— Правительству придется использовать свой месячный запас носовых платков, — сказал Данфорт.
— Им ничего больше не остается делать. Кто их заставлял выпускать этого Аштона? Он не только глуп, но и выглядит глупым. Мало того, что он дурак, на него и положиться нельзя. За эту программу отвечает Джон Таннер, не так ли?
— Он самый.
— Ловкий сукин сын. Неплохо бы убедиться, что он на нашей стороне, — сказал Грувер.
— Фассет убеждает нас в этом.
Мужчины переглянулись. — Вы видели досье. Вы согласны?
— Да. Да, согласен. Фассет прав.
— Как всегда.
На керамическом столике перед Данфортом стояли два телефона. Черный подключен прямо к розетке, лежащей на земле. У красного была красная же проводка, которая тянулась из дома. Он тихо зажужжал — звонков он не издавал. Данфорт снял трубку:
— Да… Да, Эндрю. Хорошо… отлично. Позвони Фассету в Реддер и скажи, чтобы приехал. Есть ли из Лос-Анджелеса подтверждение относительно Остерманов? Превосходно… Как договорились.
Бернард Остерман, выпускник Нью-йоркского университета 46-го года, вытащил лист из пишущей машинки и просмотрел его. Пройдя по бортику овального бассейна, сделанного в форме почки, он протянул рукопись жене. Лейла голой сидела в шезлонге.
Остерман тоже был голым.
— Тебе приходило в голову, что обнаженная женщина при свете не так привлекательна?
— А ты считаешь, что похож на портрет маслом?.. Дай-ка, — взяв страницы, она сняла большие очки. — Все кончено?
Берни кивнул.
— Когда дети вернутся домой?
— Их успеют позвать с пляжа. Я сказала Мари, чтобы позвонила. Я бы не хотела, чтобы Мервин в его возрасте получил возможность узнать, как выглядят обнаженные женщины при свете. В этом городе и так хватает извращений.
— Твоя взяла. Читай.
Берни нырнул в бассейн. Минуты три он без остановки плавал от стенки к стенке, пока не сбил себе дыхание. Он хороший пловец. В армии, когда он служил в Форте Дикс, был даже инструктором по плаванию. «Еврей-молния», как звали его в армейском бассейне. Но в лицо это никогда ему не говорили. Он был худ, но мускулист. В футбольной команде университета было уже не до шуток, и он стал ее капитаном. До "самого выпуска. Джой Кардоне говорил Берни, что взял бы его и в Принстон.