Уильям 874
Шрифт:
— Я не горюю.
Мира фыркнула.
— О, Богиня, конечно нет. Такой стойкий мужчина, как ты, никогда бы не признался, что ему грустно или что он в депрессии.
— Я и не в депрессии тоже, — сказал Уилл, снова прикладываясь к бутылке.
— Ну, а я в депрессии. Твоя реакция выводит меня из себя. Это значит, что ты все еще ее любишь. Это разрушает мои надежды на большее с твоей стороны.
Уилл поставил бутылку на стол рядом с собой.
— Какого хрена что-то во мне вызывает у тебя депрессию? Ты меня даже не знаешь. Я могу быть самым большим ублюдком
Мира сверкнула глазами.
— Черт, да, я знаю, кто ты такой… И это все равно, что смотреться в чертово зеркало. Ты думаешь, что все, что ты сделал, невозможно простить. Ты думаешь, что ты монстр. Ты думаешь, что ни один порядочный человек никогда не захочет быть в твоей жизни. Каждая правда, которой поделилась сегодня бедная женщина, на которой ты женился, подтверждает те выводы, которые ты отказываешься отпустить. Но я не была бы настоящим другом, если бы не пришла сюда и не назвала чушью твои непродуктивные размышления.
— Мира, — произнес Уилл, опершись локтями о колени. — Если ты действительно хочешь быть моим другом, оставь меня в покое. Это все, что я от тебя хочу.
Она кивнула.
— Конечно. К счастью, твое желание вот-вот исполнится. Мне нужно ненадолго уехать. Надеюсь, я скоро вернусь, но то, что я должна сделать, может занять некоторое время.
— Уходишь? Куда? — спросил Уилл, удивленный этой новостью. Затем он, наконец, заметил, что Мира одета во все черное. Она была похожа на ниндзя. — Почему ты в маскировочном костюме?
— Неудивительно, что твоя слабая жена поменяла тебя на другого. Разве ты не знаешь, что женщине не нужна причина, чтобы переодеться? Может быть, у меня сегодня плохое настроение. — Мира вздохнула, оглядев себя. — Я очень рада, что Неро не выбросил их, когда делал мою первоначальную реставрацию. Это то, что было на мне в тот день, когда мы наконец нашли Люси. Я, как ты знаешь, коротышка, и это самый подходящий синоби-сёдзоку (прим.: костюм ниндзя), который у меня когда-либо был.
Уилл поднес руку к голове. Как обычно, от ее болтовни у него разболелась голова, но выпивка только усугубила его замешательство. Очевидно, от сумасшествия Миры было не скрыться.
— Как, черт возьми, ты умудрилась выпить целую бутылку этого напитка, Мира? У меня такое чувство, что моя голова вот-вот отвалится.
Мира рассмеялась над спонтанным вопросом Уилла.
— Когда я была ребенком, алкоголь в моей семье был лекарством. Моя терпимость к алкоголю возникла естественным образом и передалась мне как киборгу. Я не то чтобы горжусь этим, но иногда, когда я становлюсь беспокойной, выпивка меня немного успокаивает. — Она поднялась со стула и подошла к Уиллу. — Насколько ты пьян?
— Не знаю. Я все еще тебя слышу, так что, очевидно, недостаточно пьян, — угрюмо сказал он.
Смеясь над его страданиями, Мира наклонила голову и легонько поцеловала его в губы.
— Ты такой милый собеседник, Уилл. Ты почувствовал, как только что между нами что-то вспыхнуло?
— Почему ты снова меня целуешь, Мира? Я не просил тебя меня целовать. Возможно, я не
— Прекрати читать свои нотации, — произнесла Мира, одной рукой откидывая назад его волосы. — Ты устал, тебе больно, и ты не в состоянии быть самим собой. Просто твоя бывшая выбрала неудачное время, появившись сразу после того как мы прошли модернизацию. Ты, наверное, все еще переживаешь из-за того, что тебе пришлось пережить за все эти годы. Я знаю, сама через это прошла. И ты имеешь право грустить из-за всего этого, знаешь ли. Однако, гнев не обязательно должен быть единственной эмоцией, которую ты себе позволяешь.
Она была красива и противоречива. Она была светом в его тьме. Уилл сглотнул и поборол желание усадить Миру к себе на колени и обнять. Это была самая иррациональная мысль, которая когда-либо приходила ему в голову. Потребность в ее странном утешении заставляла его чувствовать себя уязвимым, что, как он понимал, было очень человеческой реакцией на стресс этого дня. Но также и тем, что он пообещал себе никогда больше не испытывать ни при каких обстоятельствах.
— То, что я чувствую, тебя не касается и никогда не будет касаться, — ответил он, надеясь, что его резкость ее оттолкнет.
Мира снова нежно прикоснулась губами к его губам.
— Очень жаль, Капитан Серьезный. На данный момент меня касается все, что с тобой происходит. Возможно, я стану для тебя мимолетным увлечением, но у меня были отношения и похуже. Для меня важно, чтобы ты выпутался из этого дерьма, так что вперед. Я не могу допустить, чтобы моя идеальная кибернетическая пара тонула в отчаянии из-за какой-то чертовой бабы. Ты все еще жив, Уилл. Тебе нужно начать жить по-настоящему.
Уилл с шипением выдохнул от осознания того, что Мира соскользнула с подлокотника кресла и устроилась у него на коленях всем своим компактным телом. Она была теплой и сексуальной и улыбалась ему.
— Что, черт возьми, ты только что сказала? Большую часть времени я вообще не могу тебя понять, — сказал он.
Хихикая, Мира потянулась между ними к его коленям, где кибернетические импульсы помогали Матери-природе создавать форму мужского великолепия. Проведя рукой по его растущему и теперь уже пульсирующему интересу, она поцеловала подбородок, висок и за ухом Уилла. Когда он не оттолкнул ее, она улыбнулась и также поцеловала его в шею, слегка прикусив там кожу, чтобы ввести снотворное, которое хранилось у нее под ногтем. Она слегка прижала его к поврежденной коже.
— Чувствуешь себя лучше? — спросила она, скользнув вниз по его телу, чтобы поцеловать грудь. — Мне с тобой очень хорошо.
— Уходи, плохая девчонка. Ничего хорошего не выйдет из того, что ты будешь флиртовать со мной… или делать что-нибудь еще, — резко сказал Уилл.
Мира рассмеялась, быстро расстегивая его брюки и вытаскивая из них свой трофей.
— Похоже, мне снова придется с тобой не согласиться. Я думаю, что это очень хорошо, и я счастлива быть той, кто стал причиной этого.