Уильям и Кейт. Love story

Джобсон Роберт

Диану же нельзя было назвать такой уж серьезной. Она привыкла полагаться на эмоциональную поддержку Уильяма, но часто играла с ним как с ребенком. Ей нравилось дразнить его, подшучивать над ним. Как и всякий подросток с бушующими гормонами, Уильям не прошел мимо фантазий о прекрасных женщинах. В его спальне висели плакаты с модными моделями. Диана не была бы Дианой, если бы не решила придать этому увлечению дополнительную остроту. Однажды она устроила ему обед в компании с Синди Кроуфорд. В другой раз Уильям оказался в окружении самых красивых женщин мира, когда Диана подговорила Наоми Кэмпбелл, Клаудиу Шиффер и Кристи Терлингтон нанести неожиданный визит в Кенсингтонский дворец.

На следующий год Уильям поступил в Итонский колледж, и вопрос любовных отношений вновь вышел на первый план. На этот раз сама Диана

в интервью Мартину Бэширу в программе «Панорама» призналась, что любит Джеймса Хьюитта. За день до эфира Диана без предупреждения посетила Итон и повидалась с Уильямом. Она хотела рассказать ему о том, что случилось на съемках и о чем она уже успела пожалеть, но что была не в силах отменить. На следующий день, незадолго до восьми часов вечера, Уильяма вызвали в кабинет директора, где он в одиночестве посмотрел телепрограмму со своей матерью. Гарри не захотел его сопровождать. Уильяму же пришлось наблюдать за тем, как его мать заходит дальше, чем кто-либо мог ожидать.

Слова матери в «Панораме» чрезвычайно задели душу Уильяма, ее маленького «задушевного приятеля». Некоторое время он пытался игнорировать ее и не хотел больше исполнять роль доверенного лица. Но через несколько недель он простил ее. Любовь его к ней была искренней и безусловной. Он не мог бросить ее, как бы плохо, по его мнению, она ни поступала. А она иногда действительно давала поводы для смущения. «Я никогда не стесняюсь папу, — сказал он в то время одному своему знакомому. — А вот маму стесняюсь».

Пусть принц Чарльз в глазах публики и был слишком сухим и черствым, но он старался быть хорошим отцом для сыновей, которых любил на самом деле. В его собственной жизни было мало примеров искренней отцовской любви, поскольку они со своим отцом всегда находились в прохладных отношениях. По крайней мере, так считал сам Чарльз.

Диана резко отрицательно относилась ко всем «мужским» занятиям, к которым старался привить интерес своих сыновей принц Чарльз. Она пыталась переманить их на свою сторону с помощью тематических парков и веселых аттракционов, но они сохраняли преданность и своему отцу. Все официальные развлечения Виндзорского королевского семейства им тоже нравились. Особенно Уильяму нравилось стрелять, что никак не соответствует образу чувствительного мальчика, который она составила. Вероятно, к большому неудовольствию Дианы, своего первого кролика он подстрелил еще в возрасте одиннадцати лет. Три года спустя, уже пристрастившись к охоте, он подстрелил в шотландских горах оленя одним выстрелом, испачкавшись в крови. Диане пришлось смириться с тем, что ее старшему сыну нравится охота.

Находясь с отцом, мальчики много времени проводили вместе со своими кузенами, детьми принцессы Анны, Питером и Зарой, которым также пришлось пережить публичный разрыв своих родителей. Но Чарльз, видимо уязвленный обвинениями Дианы в том, что он слишком сух, беспокоился о том, что не создает своим детям достаточно домашнюю обстановку. Он понимал, что хотя мальчикам и нравится по выходным ездить с ним верхом, ловить рыбу и охотиться, но чего-то здесь не хватает. И в результате он пошел на шаг, невероятно выведший из себя Диану. Он нанял няню. Для человека, который в детстве гораздо больше времени провел с нянями и слугами, чем с родителями, это казалось вполне нормальным.

Тридцатилетняя Тигги Легг-Берк (позже взявшая фамилию Петтифер) казалась идеальной суррогатной матерью, как раз такой, чтобы придать немного живости тем дням, когда мальчики оставались с отцом. И она старалась усердно выполнять свои обязанности. Правда, мальчики предпочитали скрывать этот факт от матери, ревность которой росла с каждым днем. Няне также нравилось ездить верхом, охотиться, рыбачить и заниматься всем тем, чем они занимались с отцом, ко всеобщему удовольствию. Ее в каком-то смысле можно было назвать скорее суррогатной сестрой, чем матерью. Но — что было еще хуже для Дианы — они привыкли доверяться своей новой подруге. Между няней и отцом они не видели никакой напряженности, сопровождавшей отношения их родителей. С Тигги все было просто — что на уме, то и на языке. И она им очень нравилась. При этом они вовсе не считали, что эта женщина заменяет им мать — просто это был приятный человек, оказывавший положительное влияние на их развитие.

Под влиянием Тигги Уильям стал прилежнее заниматься в школе. Во время конфликта

между родителями и последующего развода он едва совсем не забросил учебу. Теперь же его отметки становились лучше с каждым днем. Но Диану это не впечатляло. Она забрасывала своего бывшего мужа яростными письмами, в которых требовала «четко определить» — иными словами, «ограничить» — роль няни в жизни ее детей. Чарльз никак не реагировал на ее просьбы, кроме разве предупреждений Тигги, чтобы она не стояла слишком близко к мальчикам на публике. Диана же была уверена в том, что Тигги — это часть плана по дальнейшему отстранению ее от сыновей. Вполне понятно, что ей не нравилась мысль о том, что ее сыновьями занимается какая-то другая женщина, и она даже подозревала — впрочем, без оснований, — что у Чарльза с Тигги была интимная связь.

В июне 1997 года параноидальные настроения Дианы дошли до точки кипения. Она отказалась остаться в Итоне на традиционный родительский пикник, не желая в очередной раз становиться главным объектом внимания журналистов и портить всем веселье. И это бы было оправданной жертвой, если бы ее место не заняла Тигги. Более того, Тигги привезла с собой шампанское и щедро угощала им всех присутствующих. Для нее это был просто очередной повод повеселиться. Она же приехала сюда по приглашению Уильяма и Гарри. Мальчики счастливы, они развлекаются, но, когда Диана узнала об этом, она яростно прокричала: «Вот сволочь!»

Ее критика была безосновательной, а реакция преувеличенной. Но за пять лет, последовавших за их разрывом с Чарльзом, Диана все больше и больше теряла контроль над своей жизнью. Она все чаще и чаще обращалась за советами к Уильяму. Она делилась с ним своими планами уйти с публичной сцены. Он говорил, что пусть делает все, от чего, по ее мнению, она станет счастливой. Но ни жизнь на глазах публики, ни уединение не давали ей счастья. Она делилась с сыном своими страхами и своим одиночеством.

Постоянная потребность Дианы обращаться к кому-нибудь за поддержкой иногда даже выводила из себя ее друзей, но Уильям терпеливо выслушивал ее и давал только один ответ — делать то, что принесет ей счастье. И кто обвинит Уильяма, переживавшего все сложности взросления, что он страстно желал видеть свою мать счастливой, пусть даже это и означало бы, что он пытается в первую очередь сам обрести душевное спокойствие?!

В июле 1997 года, месяц спустя после срыва из-за Тигги, Диана с мальчиками проводили каникулы на юге Франции, оказавшиеся их последним совместным времяпровождением. Гарри и Уильяму пришлось смириться с ее эклектичными вкусами в выборе партнера. Им-то выбирать не приходилось. Она ругала Чарльза за супружескую измену, но сама же признавалась, что и у нее бывали любовные похождения как во время, так и после брака. Среди ее избранников были Хьюитт, Джеймс Гилби и торговец произведениями искусства Оливер Хоар; существовали также подозрения — хотя она их и отрицала, — что у нее была любовная связь с бывшим капитаном английской сборной по регби Уиллом Карлингом, женатым мужчиной. Но, пожалуй, за исключением Хьюитта, самую большую привязанность она испытывала к симпатичному кардиохирургу, доктору Хаснату Хану, — вплоть до того, что в 1996 году предполагалось, что они готовы пожениться. Мне это всегда казалось выдумкой, но, возможно, такое развитие событий не исключала и сама Диана. (Позже один источник сообщил мне, что она договаривалась со своим личным помощником Викторией Мендхэм и дворецким Полом Барреллом о проведении церемонии. Странно, но сам Хан ничего не знал об этих деталях.) Но вскружить голову верующего мусульманина, который впоследствии заключил традиционный брак, было не так уж легко. Несмотря на то что он, по всей видимости, искренне любил Диану, ему ужасно не нравилась вся эта шумиха вокруг принцессы. Для Дианы же встреча с человеком, который не спешил поддаваться ее чарам, должно быть, стала новым и не совсем приятным переживанием. Она хотела пробудить в нем ревность, и, пожалуй, именно это соображение склонило ее к тому, чтобы принять приглашение владельца «Харродса» Мохаммеда Аль-Файеда провести полностью оплаченные каникулы в самой роскошной обстановке. Конечно, заодно она хотела и порадовать своих сыновей. По ее мысли, Уильям и Гарри могли весело проводить время с четырьмя юными детьми Аль-Файеда, Каримом, Жасмин, Камиллой и Омаром, а миллионы богача послужили бы достаточной защитой от внимания посторонних.