Уильям Шекспир — образы чести и благородства
Шрифт:
________________
________________
Original text by William Shakespeare «Hamlet»: Act 5 Scene 1, Page 8, monologues
Alas, poor Yorick! I knew him, Horatio: a fellow of infinite jest, of most excellent fancy: he hath borne me on his back a thousand times; and now, how abhorred in my imagination it is! my gorge rims at it. Here hung those lips that I have kissed I know not how oft. Where be your gibes now? your
gambols? your songs? your flashes of merriment, that were wont to set the table on a roar? Not one now, to mock your own grinning? quite chap-fallen?
William Shakespeare
Увы, бедный Йорик! Я знал его, Горацио: человек, насмешки неистощимой, фантазии самой превосходной: меня он тысячу раз на спине носил; а ныне, как всё отвратительно это в моём воображении! Моё горло сжимается от того. Здесь висели эти губы, которые Я целовал, не знаю сколько много раз. Где теперь твои насмешки, твои выходки, твои песни, веселья твоего вспышки, которые привычно подхватывались с хохотом за столом? Нет, один ты ныне, чтоб посмеяться над своей собственной ухмылкой отменно отвисши-падшей?
Уильям Шекспир «Гамлет»: Акт 5, Сцена 1, стр. 8, монолог.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 04.12.2021).
Стоит отметит, что при сравнении монолога «To be, or not to be», «Быть или не быть» в первых трех изданиях «Гамлета» («Hamlet»), которые наглядно показали разнящееся качество текста в «Плохом Кварто» («Bad Quarto»), «Хорошем Кварто» («Good Quarto») и «Первом фолио» («First Folio»). Где знаменитая фраза «To be, or not to be», «Быть или не быть» — являлась вступительной фразой монолога, произнесённого принцем Гамлетом, в так называемой «сцене в монастыре» пьесы Уильяма Шекспира «Гамлет», акт 3, сцена 1.
В этом сценическом монологе Гамлет размышлял о смерти и самоубийстве, оплакивая боль и несправедливость жизни, но признавая тот факт, что альтернатива может быть куда хуже.
Хотя эта вступительная фраза входит в остальной текст пьесы, Гамлет не одинок в этой сцене, когда произносит знаменитый монолог. Потому, что Офелия в этой сцене притворяется, что читает, ожидая, когда Гамлет заметит её, а Клавдий и Полоний, которые направили Офелию к Гамлету, чтобы подслушать их разговор и выяснить, действительно ли Гамлет сумасшедший или нет.
В ходе пьесы, Клавдий и Полоний всего лишь притворялись, чтобы показать, что оказались вблизи совершенно случайно, скрывая свои замыслы.
Несмотря на это, Гамлет считал себя одиноким в своём горе, согласно сюжету. В то время, как остальные действующие лица ни коим образом не подают признаков того, что слышат на сцене монолог Гамлета до того момента, пока он обратится к Офелии:
________________
________________
Original text by William Shakespeare «Hamlet»: Act III, Scene I, 56-59
«To be, or not to be, that is the question;
Whether 'tis nobler in the mind to suffer
The Slings and Arrows of outrageous Fortune
Or to take arms against a sea of troubles» («Hamlet»: Act III, Scene I, 56-59).
William Shakespeare
«Быть или не быть — вот в чём вопрос. ...Увы
Благороднее ли, в уме страданиям предаться зря
От пращ и стрел возмутительной Фортуны,
Иль взять оружие против перипетий моря» («Гамлет»: акт 3, сцена 1, 56-59).
Уильям Шекспир «Гамлет»: акт 3, сцена 1, 56-59).
(Литературный перевод Свами Ранинанда 18.03.2022).
Аллегорические образы сонетов 19, 22 и 77, и изменчивые зеркала Времени.
При рассмотрении характерных образов, отражающих чувства, которые нашли отражение в переводе сонета 22 очевидной схожестью с сонетом 77 с помощью аллегорического образа зеркала Времени:
«Моё зеркало не убедит меня, что Я — старею,
До тех пор, пока одного возраста молодость и ты» (22, 1-2).
«Твоё зеркало тебе покажет, как уносятся твои красоты,
Твой циферблат, как расточаешь свои бесценные минуты» (77, 1-2).
Сопоставление зеркала, а которое смотрит автор и зеркала Времени чересчур очевидное. Но в сонете 22, повествующий вёл изложение о себе. Однако, в сонете 77, бард обратился к поэту сопернику, подстрочник подсказал, что контекст строки адресован юноше. Далее в сонете 22, повествующий перешёл к другому образу:
«Но, когда Я на твои борозды времени — лицезрею,
Потом смотри, Я смертью должен буду искупить свои дни» (22, 3-4).
— Confer! Строку 3 сонета 22 со строкой 2 сонета 2 где тема получила продолжение из темы осады: «И выроют глубокие борозды на твоём поле красоты», что указывает на очевидные ссылки на «Искусство Любви» («Ars Amatoria»), Овидия: «бороздить по твоему телу», — «to furrow your body over»; а также «Илиаду и Одиссею» Гомера в переводе Александра Поупа: «кто пашет по бороздчатым землям», — «who ploughs across the furrowed grounds».
«Когда сорок зим обложат осадой твоё чело (клинчем)
И выроют глубокие борозды на твоём поле красоты» (2, 1-2).
Тема беспощадного времени получила своё продолжение в более развёрнутом виде в строках сонета 19:
«О, не высекай твоим циферблатом моей любви прекрасный лоб,
Никаких линий не рисовало там своим пером античным чтоб» (19, 9-10).
По мнению критиков, шекспировские образы любви обмена любящих сердец берут начало с образов любви Петрарки сонета 48, а также «Аркадия графини Пембрук» Филипа Сидни. Оспаривать его не имеет смысла, но «Аркадия графини Пембрук» датирована 1590-м годом, поэтому данное предположение критиков может оказаться под большим вопросом: