Uingukage. Сокрытый в Тени Крыла

Оришин Вадим Александрович

Потом я уснул на траве, а как выяснилось чуть позже, Ино поговорила с Сакурой и смогла вселить в нее хоть какую-то уверенность, но я все проспал. А на следующий день мне не разрешили выходить из дома, объяснив тем, что сейчас это опасно. Вновь стало безнадежно скучно, ведь, как ни странно, среди ребят я хоть чем-то был занят, пусть и всякой ерундой. Я смотрел в окно, наблюдая, как синоби скачут туда и сюда, будто ищут кого-то, и лишь вечером следующего дня услышал в тихом разговоре родителей, что клан Учиха был полностью уничтожен за одну единственную ночь. Остался лишь один паренек нашего возраста. Вот так, в одно мгновение. Эта новость перевернуло все мое понимание этого мира с ног на голову.

Один из самых могущественных кланов одной из самых сильных деревень был вырезан за ночь? Что-то здесь было явно не так, что пока не находило ответа в моем понимании.

Что-то расслабился я за последнее время. Сейчас нужно хорошенько проанализировать все, что я знаю, и сделать выводы. Уничтожили целый клан, вырезали, за исключением одного человека – был ли убийца одиночкой, или же их было несколько, все равно следует кое-что учитывать. Клан на территории деревни, охраняемой территории. Дозоры и посты АНБУ (местный аналог спецназа НКВД) барьеры, всякая охранная хренотень, которой там должно быть, как шишек под сосной. Но клан вырезали. Клан, и это не десять или пятнадцать человек. Там квартал, и немаленький – да это просто по времени долго. Нет, лично у меня бы рука устала каждого по очереди убивать. Раз не разрушили, а просто вырезали, значит, резали по одному. Во всяком случае, мои окна выходят как раз в ту сторону, и разрушений я не наблюдаю: крыши стоят нетронутые – неужели кто-то развлекался всю ночь, и этого никто не заметил? Не верю, и паранойя моя не верит. Вывод только один. И далеко не самый приятный. Свои. Свои просто позволили вырезать один из сильнейших кланов Конохи. Что бы ни являлось причиной, а без нее и собаки не гадят, нашлось что-то, из-за чего наш мудрый Хокаге решил пустить под нож целый клан, а какие следует сделать из этого выводы? Правильно. Самой по себе Конохе как родному дому доверять совсем не стоит – ради пользы деревни меня пустят в расход на раз-два. А я себя расходной монетой не считаю, так что хрен вам. И распространяться про то, что я сейчас понял, тоже не стоит: пусть тут свой коммунизм, но пока я предпочту быть как все – оно и мне спокойнее, и для здоровья полезнее. И еще одно. Надо вернуться к тренировкам в абсолютно любой форме – чем я буду сильнее, тем более ценным кадром буду для деревни и тем больше вероятность, что дольше проживу. Только надо осторожнее: Учиха тоже были ценными, весьма ценными. И где они теперь в почти полном составе?

Несмотря на хмурые мысли, уже через день мы снова вернулись к занятиям. Деревня была на удивление спокойна. Слухи ходили, конечно, но все делали вид, что ничего страшного не произошло. Это тоже можно понять – милитаризм, чтоб его. Все на благо деревни. Но все же.

Я сидел на своем месте и неосознанно выводил на листке бумаги какой-то символ из моей прошлой жизни. Даже не помню, что это могло означать. Справа ко мне подсели, и я точно знал, кто именно, но все же бросил короткий взгляд, чтобы не попасть впросак.

– Привет, Ино-тян.

– Привет, Като-кун, – привычно ответила девочка.

И после короткой возни, на которую я не обратил внимания, до меня добралось еще одно приветствие.

– Привет, Като-кун, – не слишком решительно поприветствовала меня Сакура.

Я немного удивился, но чуть улыбнулся и поприветствовал:

– Привет, Сакура-тян. Тебе очень идет твоя новая прическа.

Девочка тут же смутилась, а Ино неожиданно надулась:

– Эй! А мне ты такого никогда не говорил!

– Правда? – спросил я, снова переводя взгляд на листок.

Девчонки о чем-то негромко шептались, но пока я слушал их лишь краем уха – ничего интересного для меня, всякая ерунда. На листке вырисовывался до боли знакомый символ, но вспомнить я его не

мог. Прошлая жизнь окончательно улетучилась, оставив лишь жалкий набор слов, не имеющих здесь значения, каких-то образов, не приносящих никакой пользы, да и все, наверное. Не сказать, что я тосковал по прошлому, которого не помнил – уж скорее я опасался смотреть в будущее, не казавшееся даже спокойным, не говоря уже о безоблачности. Мне придется сражаться, много и насмерть, чтобы выжить здесь. И вместо подготовки к этому будущему я сижу и рисую глупый символ на бумаге, потому что не знаю, что делать.

– А что это, Като-кун? – спросила Ино, рассматривая рисунок.

– Символ моего клана. Я же первый синоби в семье, стану, очень скоро. Вот и подумал о символе клана.

– Правда? – девочки неожиданно поддержали эту идею, даже Сакура включилась, – и ты уже выбрал себе жену?

Она говорила с детской беззастенчивостью, и я бы, наверное, даже смутился… хотя вряд ли.

– Да причем здесь жена, на это у него не будет времени, – вставила свое слово Ино, – а что это за символ? Что он значит?

Но я лишь пожал плечами, глядя на получившуюся у меня свастику. Когда неожиданно вспомнил, что он означает, едва не расхохотался. Нет, использовать ее не было зазорно – здесь этот символ не имел своей черной истории, и я ее возрождать не стремился. Но все равно было забавно.

– Нет, этот символ мне не нравится, придумаю что-нибудь другое.

Я скомкал лист и засунул его в один из карманов, на полном серьезе выдав:

– А пока мне нужно тренироваться, ведь до будущего главы клана я сильно не дотягиваю.

– Да, и правда, синоби из тебя бестолковый, – согласилась блондинка, – хотя теперь понятно, что ты вечно строишь из себя умного. Уже чувствуешь ответственность за целый клан.

Ино как обычно, сама того не понимания, била прямо в точку, чуть выше мишени. В тот самый гвоздик, на который эту мишень и вешали. Сам бы куда-нибудь повесился от безысходности. Что делать, ума не приложу.

– Ты ведь даже начальных тренировок с чакрой не знаешь? – тем временем спросила Ино.

– Угу, – обреченно согласился я. – И научиться негде.

Девочка о чем-то серьезно задумалась. Серьезное выражение на личике двухгодовалой девочки – это надо видеть, здесь и вправду взрослели как-то не в меру быстро, даже боязно становится. Через несколько лет мое шаткое преимущество оценки ситуации с колокольни взрослого человека канет в Лету, тут все быстро станут такими же взрослыми.

– Я могу попросить своего дядю Санту. Он мог бы рассказать тебе о первичных тренировках.

Я едва не выпал в осадок. Доигрался, блин. Не хотел же связываться с кланом Яманака, ну вот никак не хотел, а что получается? Да, мне предлагают ту самую помощь, которой мне так не хватает. Надо хвататься за эту соломинку, пока есть такая возможность. С другой стороны, именно эти Яманака могут на раз-два забраться мою голову и быстро определить причинно-следственные связи. То, что мой разум не соответствует своему возрасту, для них будет очевидно, и как это объяснять? А никак. Ничего хорошего меня в этом случае не ждет. И что делать? Ходить по лезвию бритвы? Хм, а выбор ведь весьма небольшой.

– Правда? Ино-тян, я был бы тебе очень признателен за это, – внешне оживился я, – ну вот прямо совсем признателен.

Девочка мило улыбнулась в ответ, слегка краснея, но быстро спохватилась, добавив:

– Ну, это дядя. Я же не знаю, согласится ли он помочь или нет.

– Все равно спасибо. Ты не представляешь, как это для меня важно.

Время медленно утекало. Но через полтора года меня загребут в академию и столкнут лбом с клановыми, с которыми мне как-то придется соперничать. И это был мой шанс…