Уинтер-Энд
Шрифт:
Я осторожно ступаю на кремовый ковер прихожей. В дальнем конце коридора виднеется кухня. Возле лестницы на второй этаж — дверь гостиной, открытая, к ней я первым делом и направляюсь. Гостиная выглядит безжизненной, я прикасаюсь к кофейной чашке, проверяя, сохранила ли она какие-либо остатки тепла. Нет, не сохранила. Я перехожу в кухню, очень чистенькую, затем возвращаюсь к лестнице — на цыпочках, точно квартирный вор.
Поднявшись по ней, я останавливаюсь. Впереди — распахнутая дверь ванной комнаты. Слева две другие, тоже распахнутые. Одна из них ведет в пустую спальню. Вторая — в
Я звоню Дейлу.
— Алекс, а я как раз собирался связаться с тобой, — говорит он. — Мы установили место, из которого звонил тебе Николас.
— Это прекрасно, Дейл. Но у меня тут еще один труп.
Я слышу, как он с шипением втягивает в себя воздух — сквозь зубы. И оглядываюсь, на случай, если шипение это исходит все-таки не из телефонной трубки. Нет, я здесь один.
— Чей? — спрашивает Дейл.
— Доктора Валленса. Я в его доме. Оттуда, где я стою, многого не разглядишь, но, похоже, ему перерезали горло.
— Думаю, ты прав. Телефонная компания установила, что Николас звонил из дома Валленса. Какие-нибудь признаки его пребывания в доме имеются?
— Ты хочешь сказать, кроме трупа?
Я вспоминаю, как разговаривал с Ником, оглядывая улицу сквозь дымку бессознательного бреда. Скорее всего, он наблюдал за мной из окна первого этажа в доме Валленса, пока тело самого доктора медленно остывало наверху. От этой мысли по моим нервам пробегает щекотная дрожь. Если бы я заметил что-то неладное, Николас, вероятно, сидел бы сейчас в тюрьме. А доктор Валленс был бы, вероятно, жив.
— Дом выглядит пустым, — говорю я Дейлу. И пытаюсь понять, действительно ли я в это верю. — И не похоже, что Ник возвращался сюда после телефонного звонка.
— Ладно, оставайся на месте, я пришлю людей. Криминалисты подъедут через час с небольшим.
Я закрываю крышку телефона, разглядываю бумаги на столе. На первый взгляд это документы — последние, какие читал в своей жизни или с какими работал Валленс.
Однако я замечаю, что все бумаги развернуты в мою сторону, не в его. И, желая понять, что означает эта странность, подхожу ближе.
Я вижу раскрытый журнал регистрации случайных телесных повреждений, страницы его украшены эмблемой «Святого Валентина» и подписями доктора Валленса. Возможно, он хранился у доктора — или его похитил поджигавший детский дом Ник. Рядом с ним лежат распечатки выписанных доктором рецептов и копии документов, направлявшихся фармацевту. И банковские отчеты, касающиеся по меньшей мере двух счетов, открытых на имя Валленса.
Снизу доносится голос:
— Помощник Рурк? Это сержант Эллиот.
— Сейчас спущусь, — отвечаю я.
Когда я, ни к чему не прикоснувшись, отхожу от стола, мне попадается на глаза фотография на полочке над столом. На фотографии изображен доктор Валленс, он стоит посреди какого-то леса рядом с Генри Гарнером
Лицо коротышки кажется мне знакомым, и я говорю себе, что нужно будет, когда криминалисты закончат здесь работу, взять с собой копию этого снимка.
Внизу меня ждет у джипа здоровенный парень в форме сержанта.
— Что там? — спрашивает он, когда я подхожу к нему.
— Убитый наверху, в кабинете. Судя по всему, ему перерезали горло. Вы осмотрели двор дома?
— Джек как раз этим сейчас и занимается.
Я направляюсь к «корвету» и просматриваю скопированные вчера полицейские документы, касающиеся Гарнера, — я надеюсь найти в них фотографию коротышки. Полистав бумаги пару минут, я обнаруживаю нечто похожее, хоть и куда более старое — нечеткий снимок, взятый из газеты десятилетней давности. Подпись под ним гласит, что это Джошуа Стерн, секретарь городского совета Уинтерс-Энда. Я совершенно уверен, что обнаружил новую ниточку.
— Я еду в Хоултон, в управление, — говорю я сержанту Эллиоту. — Нужно кое-что проверить. Если понадоблюсь, у Дейла есть мой номер.
Еду я так быстро, насколько это возможно, и все время думаю о фотографии. Все, кто изображен на ней, уже мертвы, причем двое убиты, а Стерн погиб в автомобильной катастрофе. Необходимо узнать о нем побольше.
Приехав в управление, я иду в архив и нахожу там четырехлетней давности папку с документами, касающимися той аварии. Среди них имеется и фотография почетче, позволяющая с уверенностью сказать, что это тот самый человек, который изображен на снимке, стоящем на полке в кабинете Валленса.
Стерн ехал домой из Преск-Айла, где встречался со старыми друзьями, его машину занесло на заснеженной дороге, она пробила дорожное заграждение и, слетев под откос на двадцать футов, врезалась в дерево. Официальная причина смерти — массивное повреждение черепа. Никаких механических неисправностей в машине не обнаружили, поэтому следствие пришло к выводу, что Стерн заснул за рулем. Несчастный случай на дороге, в зимнее время такое не редкость. Однако перед моим мысленным взором встает совсем другая картина. Свет фар Стерна выхватывает из темноты машину у обочины, судя по всему, у нее отказал двигатель. Ее водитель машет Стерну рукой, прося о помощи. Стерн останавливается, и водитель проламывает ему голову. Затем усаживает убитого за руль, вдавливает его ступню в педаль газа, и машина Стерна, набрав скорость, летит вниз, к деревьям.
Я несколько раз мысленно проигрываю эту сцену с начала и до конца, и человек, остановивший Стерна, превращается в Николаса.
— Дейл, это Алекс. Что нового по Валленсу?
— Криминалисты работают в доме, медэксперт уже уехала. Похоже, он умер от единственного удара ножом, рассекшего ему горло. Мы нашли в доме по меньшей мере два набора слабых отпечатков пальцев, которые можно идентифицировать, и еще кое-что полезное, включая обувь Валленса.
— А что насчет обуви?