Укороченный удар
Шрифт:
— Сына сенатора?
— Сенатора от Пенсильвании, — уточнил Локвуд.
— Парень стал жертвой грабителей, напавших на его загородный клуб пять или шесть лет назад.
— Шесть, и клуб был теннисный.
— Ты его знал?
— Конечно, — кивнул Уин. — Наша семья знакома со всеми видными политиками Пенсильвании со времен Уильяма Пенна. [7] Я вырос рядом с Александром Кроссом и вместе с ним поступил в академию.
— А при чем тут Валери Симпсон?
— У Валери и Александра был, скажем так, роман.
7
Уильям
— Серьезный?
— Вполне. Когда Александра убили, они как раз собирались объявить о помолвке, кажется, даже в тот самый вечер.
Майрон быстренько подсчитал: шесть лет назад Валери было восемнадцать.
— Попробую угадать: нервный срыв случился у мисс Симпсон сразу после этого убийства.
— Именно.
— Тогда я что-то не понял: об убийстве Кросса месяцами рассказывали в каждом выпуске новостей, почему же я ни разу не слышал имени Валери?
— Вот это, — Локвуд ударил по очередному мячу, — меня и беспокоит.
Повисла пауза.
— Нужно встретиться с родственниками Валери, — заявил Майрон. — А может, и с семьей сенатора.
— Да.
— Это люди твоего круга. С тобой, как с равным, они будут говорить охотнее.
— Наоборот, ни за что не станут, — покачал головой Локвуд. — Принадлежность к их кругу — огромное препятствие. С таким, как я, они удвоят бдительность, а вот при тебе об условностях никто беспокоиться не станет. Ты для них личность мелкая, незначительная, с чьим мнением и считаться зазорно. Так, ничтожество.
— Боже, как приятно.
Уин улыбнулся:
— Такова правда жизни, мой друг. Время идет, но эти люди до сих пор считают себя настоящими американцами, а таких, как ты, — наемной силой, которую привезли из гулагов и гетто России и Восточной Европы.
— Надеюсь, мою ранимую душу они не растревожат, — проговорил Майрон.
— Завтра утром устрою тебе встречу с матерью Валери.
— Думаешь, миссис Симпсон согласится меня принять?
— Если попрошу, да.
— Здорово!
— И в самом деле. — Локвуд отложил клюшку для гольфа. — Чем думаешь заняться сегодня?
Болитар посмотрел на часы.
— Минут через сорок на арене Артура Эша играет одна из подопечных Павла Менанси. Пожалуй, стоите ним пообщаться.
— А мне?
— Всю прошлую неделю Валери жила в отеле «Плаза», — объявил Майрон. — Может, съездишь туда, выяснишь, что к чему? Проверь ее телефонные звонки.
— Чтобы выяснить, не связывалась ли она с Дуэйном Ричвудом?
— Да.
— А если связывалась?
— Тогда будем копать и в том направлении.
ГЛАВА 5
Национальный теннисный центр США уютно прижимался к трем главным достопримечательностям Куинса: стадиону Ши, являющемуся домашней площадкой бейсбольной команды «Нью-Йорк метс», парковому комплексу «Флашинг-Медоус», где проходила знаменитая Нью-Йоркская выставка 1964–1965 годов, и аэропорту
Одно время игроки жаловались на соседство с аэропортом по той простой причине, что гул самолетов делал центральные арены похожими на стартовую площадку «Аполлона». Тогдашний мэр Нью-Йорка Дэвид Динкинс, известный упорной борьбой с несправедливостью, тут же приступил к действию. Используя все свое политическое влияние, мэр — по чудесному, почти невероятному стечению обстоятельств страстный фанат тенниса — распорядился, чтобы во время турнира аэропорт работал по сокращенному графику. Теннисные миллионеры были счастливы и бесконечно благодарны. В качестве ответной любезности мэр Дэвид Динкинс регулярно украшал своим присутствием все ключевые матчи чемпионата, отсутствуя лишь в годы — еще одно невероятное совпадение, — когда проводились выборы.
Вечерние матчи проходили только на двух аренах: Артура Эша и Луиса Армстронга. Майрону казалось, что дневная программа намного интереснее: одновременно могут идти пятнадцать, а то и шестнадцать матчей. Гуляя по теннисному центру, можно поймать интересный пятисетовик на каком-нибудь отдаленном корте, открыть юное дарование, увидеть игры одиночного, парного, смешанного разряда, и все на ярком ласковом солнышке. А вечером приходится сидеть на одном месте и следить за матчем при искусственном освещении. Тем более в начале турнира в этих матчах обычно происходило «избиение младенца»: кто-то из первых посеянных громил пробившегося через квалификацию дебютанта.
Припарковавшись на стоянке у стадиона Ши, Болитар прошел по эстакаде над поездом № 7. Некий предприимчивый тип уже поставил будочку с радарганом, чтобы зрители могли измерить скорость собственной подачи. Воистину бизнес не знает границ… Перекупщики билетов тоже не дремали, равно как и торговцы «левыми» футболками с символикой чемпионата. Бойкие парни сбывали футболки за пять долларов, а на территории теннисного центра практически такие же, только фирменные, продавались за двадцать пять. Естественно, после первой же стирки подделки садились до размеров куклы Барби, тем не менее…
Павел Менанси разместился в ложе игрока, как накануне сам Майрон. На часах 18:45, дневная программа закончилась, а первый матч вечерней сессии с участием нынешней протеже Менанси, четырнадцатилетней Джанет Коффман, начинался в 19:15. Пользуясь перерывом, обслуживающий персонал и зрители сновали туда-сюда, и Майрон заметил работавшего днем билетера.
— Как дела, мистер Болитар? — спросил тот.
— Отлично, Билл, вот решил поприветствовать старого знакомого.
— Конечно, сэр, никаких проблем.
Майрон начал спускаться по ступенькам. Неожиданно перед ним вырос молодой мужчина в синем пиджаке и темных авиаторских очках. Крупный, под метр девяносто ростом и килограммов сто весом — примерно той же комплекции, что и сам Болитар. Аккуратно стриженные волосы обрамляли приятное, но довольно жесткое и решительное лицо. Загородив Майрону дорогу широкой, как шкаф, грудью, детина поинтересовался:
— Сэр, чем я могу вам помочь?
Хм, по тону больше напоминает «Греби отсюда, парень!»