Украденная магия
Шрифт:
На экране колоссальных размеров, развернувшемся прямо в воздухе, проплывали действительно впечатляющие картины. Залитые светом города, над которыми не висела шапка темного смога, безбрежные океаны, сияющие бирюзой заливы и тропические острова, покрытые буйной растительностью. Поля, на которых урожай собирался одним мановением руки умелого мага.
Все жители, как один человек, обладали совершенной красотой и неувядающей молодостью. Дети и старики в кадр не попадали. Или их здесь нет? Может, детей воспитывают где-то отдельно от родителей, а стариков… Тоже прячут?
– Вижу по твоим глазам, ты подумала злое! – верховная
– Возраст, – призналась девушка, – нигде нет старых лиц.
Жрица торжествующе засмеялась:– Ты заметила! Что еще?
– И красота. Нет не только старых лиц, но и уродливых. Даже обычных нет, только прекрасные.
– Да! Разумеется! Мы долго стремились к этому, и я рада, что ты увидела наш мир в расцвете могущества. Знаешь, какому божеству поклоняется наш народ?
– Какому? – спросила Настя, одолеваемая дурным предчувствием.
– Вечности! Это здание – главный храм Империи, храм Вечности. Хочешь взглянуть?
Часть стены отъехала в сторону, открывая проход в следующий зал. Здесь не то стража, не то почетный караул в белой форме выстроился в два ряда вдоль каждой стены. В противоположной стороне зала виднелось возвышение, похожее на хрустальный алтарь в покоях жрицы, только размером втрое выше человеческого роста. Венчали сверкающую конструкцию огромные песочные часы. Над ними мерцал многослойный купол магической защиты. В часах была странность – верхний сосуд заполнен золотым песком, но песок не сыпался вниз, как положено. Тонкая золотая струйка, вопреки закону всемирного тяготения, застыла в воздухе, так и не коснувшись дна нижнего сосуда.
– Мы достигли того, к чему стремились, мы остановили время. Все цивилизации дряхлеют и умирают, но наша не умрет. У нас нет стариков – люди забыли, что такое старость. У нас редко рождаются дети. Зачем нужны новые тела, когда те, что есть, совершенны и живут бесконечно долго? Мы не прячем детей от родителей и не убиваем стариков, как подумала ты, гостья из диких и жестоких миров. Здесь ты встретишь только доброту и гармонию. Начинай привыкать!
* * * Флур и Лусьен резались в карты, старательно изображая азарт. Карты были старинные, с позолотой, их нашли в куче антиквариата, заполонившего комнату Насти. С виду казалось, что Арман тоже время от времени проявляет интерес к игре, но на самом деле он был погружен в свои мысли. Делал вид, что отдыхает или медитирует, а сам осторожно прощупывал магические характеристики пространства. Шарик лежал у порога и прислушивался к чему-то, хотя снаружи не доносилось ни звука. Наконец эльф шепнул:– Идите и приготовьте вещи. Только самое необходимое из принесенного с собой. У кого остались самозаряжающиеся амулеты – не забудьте их.
Это был неожиданный совет. После того, как магические источники вышли из-под контроля, опустошенные амулеты стали бесполезны, в том числе те, что со временем сами восполняли растраченный запас силы.
Разойтись по комнатам и сложить в сумки все, что уцелело от походного скарба, было делом нескольких минут, но закончить снова помешали
– Здравствуй, чужеземец! – певуче сказала она.
– Эээ… привет! – немного растерялся от знакомой речи торговец.
– Верховная жрица Аллитьеновельниалла, которая следит за вашим благополучием, интересуется, есть ли у вас все, что вы желаете.
– Всего хватает, спасибо! Даже переводчик не нужен, ты отлично говоришь по-нашему!
Женщина самодовольно улыбнулась.– Нам бы еще вернуть подругу, которую вы позвали к себе – сказал Лусьен, – Что-то она у вас засиделась.
– Лорина Альстен беседует с Верховной жрицей, постигая мудрость Уиннапран. Но одна подруга для стольких мужчин – это слишком мало. Здесь у вас будет достаточно подруг. Любых, каких пожелаете. Гораздо лучше вашей…
Рыжая сделала шаг и прижалась к Лусьену. Тонкие руки обвили его за шею, губы коснулись губ.
– Постой! – молодой человек оторвал от себя не в меру настойчивое создание, – Ты забыла спросить моего согласия! Я против, понятно? Извини, если нарушил ваш этикет. Считай меня невоспитанным дикарем, мне плевать!
– Да, у нас не принято отказывать тому, кто воспылал страстью, но это простительно грубому пришельцу из нецивилизованного мира, – женщина снова принялась шарить по его груди, нащупывая пуговицы рубашки, – Но разве в вашем мире не знают милосердия, сочувствия? Ты хоть знаешь, что такое неудержимая страсть к мужчине?
– Боже упаси! – пробормотал торговец.
– Не знаешь, что такое истинная любовь, свободное, чистое желание?
– Как сказать…
– Ничего, что ты новичок и не делал этого раньше. Тебя научат. Даже варвара можно научить величайшей магии. У нас редко бывают новенькие, неопытные, но это так возбуждает…
– Чего я не делал раньше? – удивился Лусьен.
– Не превращался! Ты не хочешь меня как женщину, так может…
Внезапно облик рыжей красотки изменился. Грудь под балахоном исчезла, будто сдулась, рост прибавился, бедра стали уже, плечи раздались вширь. Прозрачность одеяния позволяла судить, что выросли и другие предусмотренные природой признаки мужественности. Лусьен оглядел смазливого рыжеволосого мужика, в прическе у которого сверкали стразы, а во взоре – любовное томление, и честно предупредил:– Не хочу международного конфликта, и все такое прочее. Но я же тупой дикарь, какой с меня спрос? Женщин я обычно не бью, а тебе, если подойдешь – врежу. Будешь потом не яйца, а зубы отращивать. Понял…а?
Из общего зала донесся громкий хохот и собачий лай. Мужчино-женщина метнулась к выходу, за ней из комнат Флура и эльфа убежали еще два таких же существа. Четвертое, под звуки рычания и лая, выбежало из "покоев" Шарика, прикрывая срам обрывками изодранного балахона.
– Даже представить боюсь, в кого он там превращался, – хмыкнул Флур.