Украденные ночи (Полночный вальс)
Шрифт:
Амалия вздрогнула, отстраняясь от него. Роберт отпустил ее без сопротивления и, бросив еще один обжигающий взгляд, который ощупал все ее тело, удалился прочь, ныряя в волны. Он вышел из воды и пошел по песчаному берегу, потом бросился лицом вниз на горячий песок, закрыв голову руками.
Окатывающие ее волны успокаивали своей приятной прохладой. Минутное возбуждение прошло. Амалия еще некоторое время побарахталась в воде, а потом вышла на берег. Панталоны и юбка прилипли к телу, но Амалия стряхнула с них воду, хлопая материей себе по ногам и отжимая одновременно их по
— Тебе лучше вернуться домой, не то сгоришь, — сказал он срывающимся голосом.
— Да, — согласилась она, — так будет лучше.
Больше в этот день Амалия его не видела, хотя слышала, как он вернулся, слышала, как ему готовили ванну, когда солнце уже погружалось в воду и лучи заката освещали залив. Амалия надеялась, что Роберт не вернется к ужину. Мами немного устала и собиралась отдохнуть у себя в спальне, и им придется встретиться лицом к лицу за столом без нее, хотя именно она могла бы разрядить обстановку.
Читая свекрови после обеда книгу, Амалия не раз ловила на себе ее внимательный, изучающий взгляд, поэтому не могла отделаться от вопросов: видела ли свекровь их утреннее купание, и чего добивается Мами, пытаясь свести их вместе? Станет ли ее душе легче, если они поженятся? Свекровь не знала и не могла знать, насколько бесполезны были все ее ухищрения. Мами даже не догадывалась, что заявление Роберта о ночи перед дуэлью, которую он якобы провел в спальне у Амалии, было ложью и что трагическая тайна ее сына встала теперь между ними.
Чтобы поднять себе настроение и успокоить внутреннюю дрожь, Амалия старательно нарядилась к ужину. Она надела черное шелковое платье, отороченное белым кружевом, с низким декольте и пышными рукавами. Юбка с кринолином была пошита в австрийском стиле с маленьким белым «передничком» на подоле, которому позавидовали бы на любом местном балу, так изящно он был выстрочен и так хорошо смотрелся. Сотворила это чудо портниха из Нового Орлеана, которая жила некоторое время в «Роще» и обшивала Амалию и Хлою в те несколько недель, что последовали сразу за похоронами. В таком платье и в Париже не стыдно появиться, хотя для виллы у моря оно выглядело несколько outre [19] .
19
Вызывающе (фр.)
Но Амалия радовалась, что надела именно это платье, что Лали убрала ее волосы ниспадающим каскадом локонов, что сидела она за столом вдвоем с Робертом, который, похоже, вознамерился своими раздевающими взглядами смутить ее. На все попытки завязать разговор он давал односложные ответы:
— Был на рыбалке.
— ………?
— Ничего не поймал.
— ………?
— Никого не видел.
— ………?
— Ни с кем не разговаривал.
Роберт представления не имел, кто еще отдыхал на острове, и по тону, которым он это говорил,
— ………?
— Да, день был жаркий.
— ………?
— Нет, я не собирал ракушки в детстве и ничего в них не понимаю.
Наконец Амалия не выдержала.
— Если вам невыносимо скучно на острове, особенно в моем обществе, могли бы и не затруднять себя пребыванием здесь.
— Я остаюсь, потому что вынужден делать это, — сказал он, и в его синих глазах вспыхнула ярость. — Поскольку я запятнал ваше доброе имя, чего уже не исправить, я буду чувствовать себя виноватым всякий раз, когда какой-нибудь ловелас с бесчестными намерениями начнет приставать к прекрасной молодой вдове Жюльена Деклуе.
Амалия почувствовала, как кровь отхлынула от лица.
— Ах вот в чем дело! — воскликнула она с гневом.
— Да, именно в этом!
— К вашему сведению, я способна сама постоять за себя.
— В самом деле? — спросил Роберт.
— Если вы думаете, что я, позволив вам… прикоснуться ко мне, не могу отказать другому, то вы сильно ошибаетесь. — Теперь ее лицо пылало от обиды и негодования.
— Ни о чем подобном я и не думал, — возразил Роберт. — Просто я считал, что без мужского сопровождения вы будете беззащитны перед наглыми домогательствами праздно шатающихся джентльменов — особенно если у них появится повод и они вообразят, что им отвечают взаимностью.
— Я весьма признательна вам, месье, за лекцию о вероломстве особей мужского пола, но я хотела бы напомнить вам, что я не одна, со мной Айза и Тиге.
— И оба понесут наказание за то, что ударили белого человека.
— Потребовался бы весьма отважный чиновник, чтобы обвинить слуг в том, что они защищают свою хозяйку.
— Потребовались бы свидетельские показания, и гипотетический джентльмен, о котором идет речь, убедил бы всех присутствующих, что считал вас кем угодно, только не леди.
Амалию бесило, что он с такой легкостью разбил все ее доводы.
— Вопрос этот действительно гипотетический, как вы изволили выразиться. Никогда еще я не чувствовала себя в такой безопасности, как на острове Дернир.
— Чувствовать и быть в безопасности — вещи разные.
Эту странную пикировку прервал Тиге, который на правах дворецкого прислуживал за столом, а сейчас убирал со стола посуду и делал вид, что ничего не слышит, хотя говорили они на повышенных тонах.
— Сегодня такой приятный вечер. Возможно, мамзель пожелает, чтобы кофе подали на галерею?
Уход хозяев из столовой позволил бы Тиге быстрее убрать со стола, чтобы подольше погулять с Лали по берегу. Амалия знала об этих прогулках, всячески поощряла и порой не звала служанку помочь раздеться перед сном. Вот и сейчас, разгадав маленькую хитрость Тиге, она с улыбкой сказала:
— Это было бы прекрасно.
Выйдя на воздух, Роберт прошел в самый конец галереи и стоял там, держась одной рукой за перила, а другой за шею, пока Тиге ставил поднос с кофе на плетеный столик. Он смотрел в направлении отеля, который сиял освещенными окнами, потом перевел взгляд на залив.