Украденный поцелуй
Шрифт:
Его водянистые голубые глаза даже не моргнули, не сдвинулись, просто смотрят на меня и все. Он ни разу не моргнул, и я отчетливо понимаю, что вляпалась. Не в силах выдержать его мертвый взгляд, отвожу взгляд, открываю кран и делаю вид, что мою руки, отчаянно пытаясь вспомнить, хотя испытываю панику, чему учил меня отец, но единственное вспоминается то, что отец все время мне твердил быть бдительной постоянно. Хотя похоже уже поздно быть бдительной.
— Скажите, пожалуйста, который час?
— У меня нет часов, — отвечаю я как можно небрежнее, поднимаю глаза, смотрю прямо
— Какая жалость, — бормочет он, делая шаг вперед.
О Боже, похоже сейчас произойдет самый большой кошмар моего отца. Меня собираются похитить! Перцовый баллончик лежит в сумочке, но она закрыта. Я стараюсь не показывать паники, поселившейся внутри. Вспоминаю, как папа сказал: «Кричи». Кричи как можно сильнее, насколько можешь. Я открываю рот, чтобы закричать, но через мгновение парень уже рядом со мной.
Мозолистая рука закрывает мне рот, насыщенный резкий запах сардин и лука ударяет в нос, и я чувствую укол в предплечье. Я продолжаю изо всех сил бороться, но чувствую, как конечности становятся ватными. Сильное сердцебиение, кажется, замедляется, и единственные мысль, которая проносится у меня в голове о моем отце. Он будет по-королевски зол, и теперь я определенно никогда не смогу освободиться от его опеки, скорее всего, до конца своей жизни.
Глава третья
Лилиана
Я просыпаюсь в кромешной тьме, с трудом понимая кто я, где нахожусь и сколько времени уже здесь нахожусь.
Туман в голове постепенно рассеивается, и я вспоминаю все. Внезапно меня охватывает такой сильный страх, что я не могу пошевелиться. Не могу даже дышать. Закрываю глаза и думаю об отце. Перед глазами встает его волевое лицо. Что бы он сделал на моем месте? Он никогда не сдается. Он будет сражаться до последнего вздоха. Я открываю глаза и пытаюсь понять, где нахожусь. Похоже нахожусь не в каком-то заброшенном гараже в глуши.
Я полностью одета в свою собственную одежду. У меня ничего не болит, я лежу на чистых приятно пахнущих простынях, матрас очень удобный. Я не связана. Все еще испытывая страх, пытаюсь найти рациональное объяснение происходящему — мне не терпелось выбраться из-под отцовского крыла, чтобы самостоятельно проложить себе путь в жизни, но я еще не созрела, меня легко могут обмануть и оскорбить, так что это розыгрыш, который решил мне устроить мой отец, чтобы научить меня быть более бдительной.
Медленно, стараясь не издавать ни звука на случай, если в комнате еще кто-то есть, я сажусь на кровати. Мои босые ноги касаются шероховатой поверхностью дешевого ковра. Я встаю, вытянув перед собой руки и осторожно наощупь двигаюсь к ближайшей стене. Начинаю наощупь искать дверь. Хватаюсь за ручку. Едва осмеливаюсь дышать, я поворачиваю ее. Конечно, заперто. Я медленно выдыхаю.
Надеюсь, выключатель может быть рядом где-то на стене.
Через несколько секунд я нашариваю выключатель, чувствуя, слезы облегчения на глазах. Сделав быстрый вдох и произнеся короткую молитву, я щелкаю выключателем.
Я нахожусь в почти пустой комнате средних размеров, здесь есть только кровать и шкаф. Стены покрашены в малиновый цвет магнолии, пол бетонный. И мысль о том, что это мог совершить мой собственный отец, чтобы преподать мне урок, мгновенно рассеивается. Папа скорее отрубит бы себе руку, чем посадил бы меня в такую комнату, а даже если бы и запер меня в такой комнате, мама бы никогда ему этого не простила.
Я оглядываюсь по сторонам, еще более растерянная, чем обычно. Должно быть, действие наркотика, которым мужчина вырубил меня, но мысли замедляются и отключаются. Я ловлю себя на том, что иду к своим туфлям, надеваю их и направляюсь к единственному окну в комнате.
Раздвигаю зеленые шторы. Окно окружено металлической решеткой. Глядя вдаль, я не вижу абсолютно ничего, кроме тонкой полоски луны в небе, нескольких точек света от звезд и бархатистого темного силуэта деревьев. Я смотрю на свое пустое запястье и жалею, что не надела часы. Если бы мне нужно было узнать время, я бы сказала, что несколько часов назад наступил другой день.
Мне нужен план.
Интересно, стоит ли постучать в дверь и потребовать встречи с тем, кто организовал этот кошмар? Я оборачиваюсь и вижу — темный глаз камеры наблюдения, смотрящий на меня. Вся комната, я уверена, находится в поле его зрения. У меня начинают дрожать руки. Не от страха, а от ярости. Я подхожу к камере наблюдения.
— Почему я нахожусь здесь? — Требовательно спрашиваю я.
Тишина.
— Я уже проснулась. Не нужно тратить ваше и мое время, просто скажите, чего вы хотите, и мы закончим эту глупую шараду.
Тишина.
— Деньги? Чем раньше мы встретимся, тем быстрее сможем прекратить этот фарс, деньги упадут на ваш банковский счет.
Тишина.
Разъяренная, но не глупая, чтобы разозлить моего похитителя шквалом оскорблений, которые готовы сорваться у меня с языка, я разворачиваюсь и сажусь на кровать. И смотрю прямо в камеру.
— Я жду, — говорю я, именно это я и делаю.
Минуты тикают, странная сонливость, вероятно, затяжной эффект ранее введенного препарата, начинает действовать снова. Веки становятся тяжелыми, как свинец, голова начинает опускаться вниз, но я резко выпрямляюсь, смотря прямо перед собой. Проходит еще какое-то время, прежде чем я слышу шаги за дверью. Я мгновенно вскакиваю на ноги, затем останавливаюсь и сажусь обратно. Ручка двери медленно опускается.
Мне страшно, но я сжимаю кулаки, пристально глядя на дверь. Она открывается, в дверях появляется мужчина.
Он находится от меня в десяти шагах.
Только на эту мысль способен мой напуганный мозг. У меня отвисает челюсть, и я в замешательстве смотрю на него. У него широкие плечи, волосы черные, как вороново крыло, и одет он с головы до ног во все черное, но его глаза у меня вызывают холодок по позвоночнику. Они как смола. Блестящие и совершенно непрозрачные. Нет сомнений, что он опасен, и то, как он смотрит на меня...