Укради мое сердце
Шрифт:
— Я тоже тебя люблю, — отозвалась Кэтрин, думая о своем.
14
Дженни стояла в ванной, обеими руками ухватившись за край раковины, и тяжело дышала. Кевин стучал в закрытую дверь.
— Дженни, милая, с тобой все в порядке?
— Как ты думаешь, со мной все в порядке, если меня тошнит в три часа ночи? — простонала она.
— Извини, я идиот, — согласился Кевин. — Но я имел в виду другое. Не вызвать ли врача, если тебе совсем уж плохо?
— Никаких врачей, —
Ее трясло так, словно она оказалась в одном белье на лютом холоде.
— Дженни, я все-таки вызову «скорую».
— Прекрати панику. Я просто съела что-то не то.
— Ты не ела ничего такого, чего не ел бы я. Отсюда вывод — ты заболела. Иначе мы бы сейчас оба обнимали раковину.
— Желудки у всех разные, — не согласилась с ним Дженни. — Иди спать, оставь меня в покое.
— Прости меня, — жалобно сказал Кевин, — но я так беспокоюсь за тебя.
Дженни включила холодную воду и плеснула немного на лицо. Вроде бы полегчало. И в самом деле, что такое она могла съесть?
Однако ответить на этот вопрос она не успела — Дженни с удивлением услышала, как прогремел звонок в дверь. Именно прогремел, потому что в ночной тишине иначе этот звук не назовешь. Она выглянула из ванной и наткнулась на не менее удивленного, чем она, Кевина.
— Ты все-таки вызвал врача? — с подозрением спросила Дженни.
— Нет. Однако, если это он, мы не станем отказываться от его услуг.
— Не смеши меня, — фыркнула Дженни и решительно направилась к двери. — Это явно не врач.
Она распахнула дверь и уставилась на женщину лет пятидесяти в ночнушке, поверх которой был накинут старый халат.
Не хватает бигуди на голове и пушистых тапочек на ногах, подумала Дженни, хотя ей сейчас было совсем не до смеха.
— Ну? — вопросительно сказала Дженни.
— Вы хоть знаете, сколько времени, мисс как-вас-там? — поинтересовалась женщина, буравя Дженни злобным взглядом маленьких бесцветных глазок.
— А вы сами-то знаете? — огрызнулась Дженни. — Вы вообще кто и почему ломитесь ко мне в квартиру посреди ночи?
— Я ваша соседка, — провозгласила женщина. — И вы не даете мне спать уже полночи!
— Интересно, каким образом?
— Моя спальня находится за стеной вашей ванной комнаты, и мне все слышно. Все! — подчеркнула она.
Перед мысленным взором Дженни пронеслись картины того, как они с Кевином занимались любовью в душе. Дженни никогда не страдала молчаливостью, а уж когда занималась любовью — и подавно. Кевин иногда подшучивал над ней, говоря, что, вероятно, все соседи завидуют им, когда слышат стоны Дженни. Выходит, он был недалек от Истины.
— У нас очень тонкие перегородки, — продолжала соседка. — И я не желаю, слышите, не желаю слушать всю ночь шум воды!
— А если мне плохо, что делать? — поинтересовалась Дженни.
— Вызывайте
— Ха! — сказала возмущенная Дженни. — Вы тоже терпите до утра или ходите под себя?
Лицо соседки побагровело.
— Я заявлю в полицию!
— Да плевать я на вас хотела, — заявила Дженни, которая снова почувствовала приступ тошноты. — Я буду ходить в свой туалет и мыться в своей ванной, когда захочу и сколько захочу. Я не включаю музыку громко, не пою арии и не устраиваю дебоши, так что оставьте меня в покое! — С этими словами Дженни захлопнула дверь.
— Ненормальная какая-то, — сказал Кевин, который все это время стоял за спиной Дженни. — Что ж нам теперь в туалет не ходить ночью?
— Пусть она не ходит в свой, если такая умная, — проворчала Дженни и бегом кинулась в ванную, где снова включила воду.
— Пошла к черту! — крикнула она, услышав стук в стену.
Раз уж тебе все слышно, я постараюсь, чтоб у тебя уши краснели оттого, что ты можешь подслушать, мысленно пообещала Дженни соседке.
Утром Дженни все еще мучили приступы тошноты. Она ощущала такую слабость, что пришлось позвонить мистеру Чависки и попросить выходной.
— Может быть, вам следует обратиться к врачу? — обеспокоенно спросил он. — Не стоит пускать все на самотек.
— Со мной все будет хорошо. Если к обеду не станет легче, то я вызову доктора, — пообещала Дженни.
У мистера Чависки недавно родилась дочь, и он почти не появлялся в первую после ее рождения неделю в «Рио», но сейчас снова вернулся к своим обязанностям. Теперь он стал еще жизнерадостнее. Ему хотелось со всеми делиться своим хорошим настроением, и потому он приходил в уныние, когда кому-нибудь было плохо.
— Вам ничего не нужно, Дженни? У вас все есть? — спросил мистер Чависки, и Дженни мысленно улыбнулась, представив, как босс лично готовит ей бульон.
— Да, у меня все есть, — подтвердила она. — Кевин ухаживает за мной.
— Он нашел работу?
Дженни вздохнула.
— Еще нет, — после некоторой паузы сказала она. — Но у него остались некоторые сбережения, да и я кое-что откладывала.
— Вы говорили мне, что Кевин разбирается в антиквариате? — спросил мистер Чависки.
Дженни поморщилась. Ей до сих пор были неприятны любые напоминания о краже.
— Да, разбирается. Или разбирался.
— Такие навыки не утрачиваются, — наставительно сказал мистер Чависки. — Он не мог бы помочь мне, Дженни?
— Какого рода помощь требуется?
— У моей жены есть старинная шкатулка. Досталась в наследство от прабабки. Мне бы хотелось знать ее реальную стоимость. Вдруг шкатулка окажется ценной.
Дженни понимала, что мистер Чависки по доброте душевной использует этот предлог, чтобы помочь Кевину с работой. Она взглянула на своего возлюбленного, который в данный момент жарил блинчики и напевал себе что-то под нос.